Лидер фракции парламента Финляндии: "Я вступаю в Общество российско-чеченской дружбы"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

С 8 по 10 декабря 2006 года, в России по приглашению вице-спикера Госдумы РФ Олега Морозова находилась лидер партии "Зеленый союз" и фракции "зеленых" парламента председательствующей в Евросоюзе Финляндии, член Большой комиссии(1) законодательного органа этой страны, ранее восемь лет представлявшая Финляндию в Европарламенте Хейди Хаутала, известная своими выступлениями в защиту прав человека в Чечне и организацией акций памяти российской журналистки Анны Политковской.

В развернутом интервью, данном корреспонденту "Кавказского узла" 9 декабря 2006 года, Хейди Хаутала остановилась на проблеме нарушений прав человека в Чечне, ситуации с беженцами из этой северокавказской республики и на трудностях, испытываемых занимающимися конфликтом в Чечне неправительственными организациями (НПО) в России, в частности Обществом российско-чеченской дружбы (ОРЧД).

- Г-жа Хаутала, в своих выступлениях Вы неоднократно высказывались в защиту ОРЧД, закрыть которое 13 октября 2006 г. принял решение Нижегородский областной суд. Почему Вы так обеспокоены судьбой этой организации?

- Общество российско-чеченской дружбы, по-видимому, явилось первой жертвой нового закона об НПО. Я следила за ситуацией около двух лет. ФСБ штурмовала их офис уже два года назад, изъяла оттуда документы, и сотрудники ОРЧД долгое время находились под наблюдением официальных силовых структур. По-моему, очень тревожен тот факт, что подобная гуманитарная деятельность, забота о соблюдении прав человека, которая сегодня важна как никогда, истолковывается российскими властями как поддержка сепаратизма и даже как пособничество терроризму.

Западным странам надлежит быть в данном случае предельно ответственными в своих решениях. Ведь в США было принято такое антитеррористическое законодательство, беря пример с которого, другие государства могут заклеймить как террористов любую внутреннюю оппозицию и, конечно же, национально-освободительные вооруженные движения. Во многих странах под предлогом антитеррористической войны начали ограничивать гражданскую активность. Но ситуация в России представляется особенной на этом фоне, поскольку критерии для осуждения тех или иных движений в качестве террористических, или для обвинения в пособничестве им, совершенно произвольны. Это особый случай и в том отношении, что в принципе, Россия – европейская страна.

В Финляндии этой осенью было обнародовано очень много информации о политической ситуации в России. Россия для нас – соседняя страна, и не может не вызывать беспокойства то, что она стремительно откатывается в политическом развитии назад. Затрудняюсь оценить, насколько ясна картина происходящего всем финнам, но известно, что в России ограничивают гражданские свободы, включая базовые, и если эти тенденции развития сохранятся, то это может негативно повлиять также и на Финляндию.

- Намерены ли Вы что-то предпринять в защиту ОРЧД?

- В ближайшее время я планирую инициировать обсуждение в парламенте Финляндии ситуации с правозащитниками из Нижнего Новгорода. Также, Общество российско-чеченской дружбы, которое испытало серьезные трудности, приглашает членов-гарантов из-за рубежа. Я уже дала согласие вступить в это Общество. Я знаю, что в нескольких странах Европы есть депутаты национальных парламентов, которые тоже хотят стать такими членами-гарантами ОРЧД. Чтобы все юридически оформить, мне надлежит еще написать заявление с просьбой о приеме. Это, прежде всего символический акт, который должен повлиять на нашу возможность из-за рубежей следить за происходящим с подобными НПО и их членами в России.

- В январе 2005 года руководимая Вами фракция "зеленых" парламента Финляндии организовала конференцию по мирному урегулированию в Чечне, на которую высший представительный орган страны пригласил представителя чеченских сепаратистов, получившего политическое убежище в Великобритании, Ахмеда Закаева. Как писала тогда в "Новой газете" Анна Политковская, Закаев не смог прилететь в Хельсинки, так как министр юстиции Финляндии Йоханнес Коскинен известил Вас, что не гарантирует ему безопасности от российских спецслужб на финской территории. Какова Ваша оценка позиции официальных лиц Финляндии в отношении чеченцев, обвиняемых российскими официальными лицами в терроризме или причастности к бандформированиям?

- Можно считать, что российское правительство использовало запрос в Интерпол и объявление в международный розыск Ахмеда Закаева в своих политических целях. Однако, финские исполнительные власти известны своей тщательностью в исполнении официальных предписаний, поэтому они не сочли возможным гарантировать безопасность А.Закаеву, но сочли, что раз направлен запрос на выдачу, к нему надлежит отнестись со всей серьезностью, несмотря на то, что он может показаться надуманной манипуляцией. Иногда финские чиновники заходят даже слишком далеко в своей лояльности ко всем надлежащим по закону требованиям.

Эпизод с несостоявшимся визитом Ахмеда Закаева в Финляндию стал для меня единственным личным опытом прямого взаимодействия с финскими правоохранительными органами из-за чеченских политиков в изгнании. Но у меня сложилось впечатление, что Россия использует международное право в качестве инструмента для борьбы с ключевыми фигурами чеченского политического сепаратизма, скрывающимися в Европе.

- По информации финских СМИ на пленарном заседании парламента Финляндии 7 декабря 2006 года обсуждался вопрос об ООНовской квоте по беженцам, составляющей на 2006 год для Финляндии 750 человек. Как выяснилось, Финляндия не в полной мере выполнила обязательства по приему вынужденных покинуть родину людей. По информации Министерства труда Финляндии, в страну принято только 450 человек из лагеря беженцев в Таиланде. Как эта ситуация отражается на судьбах ищущих убежища из Чечни?

- Выбор кандидатов на заполнение этой квоты Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ОНН) осуществляется миграционной службой Финляндии, когда претенденты на получение убежища находятся за пределами нашей страны и еще не въехали в нее, а находятся в ожидании решения в лагере беженцев. В последнюю неделю я веду по этому вопросу активную переписку с чиновниками, именно потому, что надеюсь использовать эту возможность для помощи чеченцам. В то время как в Финляндии не выполнена эта ООНовская квота по беженцам, мы знаем, что в Азербайджане и других странах Закавказья живут чеченские семьи, нуждающиеся в незамедлительной международной защите. Они могли бы прибыть в Финляндию по этой квоте.

Используя наши депутатские полномочия, мы будем добиваться от миграционной службы приема нуждающихся в международной защите чеченских семей из Закавказья. Мне кажется важным, что ситуация с невыполнением квоты, которую мы оцениваем как пренебрежение должностными обязанностями представителями исполнительной власти, стала предметом критического рассмотрения в высшем законодательном органе страны.

- Г-жа Хаутала, какова в настоящее время в Финляндии ситуация с предоставлением убежища выходцам из Чечни в целом?

- Даже в деятельности консульских служб посольства Финляндии в РФ наблюдается тенденция непредоставления въездных виз чеченцам, которые, как опасаются консульские работники, могут по прибытии в страну обратиться с просьбой о политическом убежище. (Уточню: речь идет не об упомянутой ООНовской квоте в 750 человек из лагерей беженцев по всему миру, которая до сих пор не использовалась в Финляндии для приема чеченских беженцев.) Надеюсь, что для нас может стать образцом практика предоставления убежища нуждающимся в нем чеченским семьям в скандинавских странах. Я слышала, что в Норвегии получила статус беженца семья убитого в марте 2005 года президента самоправозглашенной Чеченской республики Ичкерия Аслана Масхадова, которая, как сообщали СМИ, еще в мае 2006 года просила убежища в Финляндии.

- Вы давно следите за развитием конфликта в Чечне, - как Вы оцениваете ситуацию там?

- Перед гибелью Аслана Масхадова у Европарламента возникла надежда на привлечение его в качестве партнера для переговоров во имя мирного разрешения конфликта, и Масхадов продемонстрировал волю к этому. Складывается впечатление незаинтересованности России в мирном разрешении конфликта переговорным путем, предпочтения продолжения войны.

Особенно меня тревожит то, что хотя война высокой интенсивности прекратилась, но время говорить о восстановлении мира и правопорядка еще не пришло. Там по-прежнему ведутся боевые действия, которые причиняют страдания людям. Продолжаются нарушения прав человека. Имеют место военные преступления, хоть и меньшего масштаба, чем прежде.

- Как Вы относитесь к перспективам "чеченизации" конфликта в Чечне и продвижению Кремлем во власть в этой республике Рамзана Кадырова? Каково отношение к нему в политических кругах Финляндии и Евросоюза?

- Полагаю, все связи с разными уровнями государственной пирамиды России, в том числе и с нынешним, назначенным из Москвы руководством Чечни, в Финляндии стараются осуществлять через центр, через федеральное правительство. Сам Рамзан Кадыров малоизвестен у нас, ключевые фигуры чеченского конфликта более знакомы и интересны европейским политикам.

Европарламент давно заинтересован в наблюдении за ситуацией в Чечне и власть Кадырова далеко не все готовы принять в качестве варианта мирного разрешения конфликта. По-моему, ее можно оценить как своего рода узурпацию. Официальной позиции по этому вопросу Европарламент не выработал. Но оттуда постоянно наблюдают, как и в целом из Европы, за Чечней, и осведомлены, что исчезновения и похищения людей, произвольные задержания, незаконные тюрьмы, фильтрационные лагеря и пытки – это реальность для сегодняшней Чечни, и поэтому нельзя говорить ни о каком достижении мира в истинном значении этого слова. Это регулярно отмечается в резолюциях Европарламента, касающихся России.

- Какие конкретные меры Вы считаете возможными для решения проблем с правами человека на Северном Кавказе и прекращения препятствования деятельности общественных организаций?

- Важнее всего то, что делает Правозащитный центр "Мемориал" и другие гражданские объединения. Важно, что они обнарудуют эпизоды нарушений прав человека, требуют от правоохранительной системы покарать военных преступников, относиться серьезно к искам, а судебные дела доводят до Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге. Ведь Россия – член Совета Европы, которому надлежит уважать решения ЕСПЧ.

Возмутительно, что зарубежные НПО лишены доступа в зону конфликта в Чечне для мониторинга и испытывают трудности в своей работе. Поскольку Россия всё-таки членствует в Совете Европы, то Совету Европы надлежит постоянно напоминать и твердо добиваться действий в соответствии с возложенными Россией на себя обязательствами. По-моему, настоящий скандал – та чрезвычайная ситуация, когда людей, обратившихся с иском в ЕСПЧ, убивают.

Отмечу, что, будучи членом Совета Европы, России надлежит действовать, принимая во внимание решения ЕСПЧ. То есть, выполнение решений суда не должно сводиться только к обязательной выплате компенсаций - надлежит исправлять те причины, которые позволяют существовать этому произволу вплоть до настоящего момента.

Совет Европы, прежде всего, предоставляет площадку для обсуждения, хотя, представители России и препятствуют вынесению решений по вопросам Чечни. Однако, на сегодняшний день крайне важно использовать дипломатов для поддержки правозащитных организаций в России, в том числе для мониторинга уголовного преследования этих НПО.

- Какие меры воздействия на проблему общественных объединений в России может оказать гражданское общество Финляндии и ЕС?

- В опубликованной недавно в "Хельсингин саномат" статье российский режиссер-документалист Андрей Некрасов (автор фильма "Недоверие", посвященного взрывам домов осенью 1999 года в Москве, друг Александра Литвиненко, - прим. "Кавказского узла") пишет, что тогда как при СССР известность на Западе способствовала безопасности советских инакомыслящих, то теперь она может являться для них дополнительным источником опасности. Это предположение Андрея Некрасова может оказаться правдой. Например, судьба Анны Политковской указывает на это.

Я много размышляла над этим. Но когда мы, в том числе 8 декабря 2006 года на встрече в посольстве Финляндии, обсуждали это с российскими правозащитниками, то российские участники говорили: "Только пожалуйста, публикуйте, публикуйте в Европе, сообщайте, как у нас обстоят дела. Худшее, что может случиться, это если вы оставите нас в одиночестве!". Я прихожу к выводу, что внимание Запада для российских правозащитников крайне важно. Конечно, мы будем более активно приглашать их на тематические мероприятия в нашу страну и надеемся на непосредственное сотрудничество на уровне общественных объединений.

Надеюсь, что правительства стран Евросоюза открыли двери перед российскими НПО как можно шире. Это особенно эффективно в случае председательствования страны в Евросоюзе (с 1 июня по 31 декабря 2006 года председатель ЕС - Финляндия, с 1 января по 30 июня 2007 года – Германия, - прим. "Кавказского узла"). Мы надеемся на мониторинг посольствами стран Евросоюза в России судебных слушаний и принимаемых на них решений, касающихся НПО.

- Как конкретно Вы намереваетесь строить сотрудничество с российскими НПО?

- Я предлагаю создать в Финляндии сеть дружественных гражданских объединений, которые бы сотрудничали с "Мемориалом" и другими правозащитными организациями России. На сегодня первостепенное место занимает защита ОРЧД. Возможность создания такой сети проявилась после убийства Анны Политковской, когда в Финляндии в тесно взаимодействовали многие общественные силы. Ради этого я нахожусь здесь, в Москве.

Сам организационный план по сетевому сотрудничеству еще не выработан. Но моя инициатива встретила поддержку многих общественных объединений. Мы надеемся привлечь занимающихся правами человека молодых юристов из Финляндии к организационному оформлению сотрудничества правозащитных и антивоенных сил на основе российского законодательства и, главное, международных договоров.

- Вы были знакомы и даже дружны с жестоко убитой в октябре 2006 года обозревателем российской "Новой газеты" Анной Политковской. Расскажите, пожалуйста, о Вашем знакомстве, общении с ней.

- Она приезжала в Финляндию в 2002 году, когда наше издательство "Лайк" публиковало ее первую книгу. Потом мы решили, что Анне стоит приехать в Хельсинки, на Книжную ярмарку, но случился "Норд-ост". Она не смогла приехать, потому, что была там переговорщиком. Но, по телефону она побеседовала с организаторами ярмарки, и Юкка Маллиненн (нынешний председатель финского Пен-центра, переводчик с русского языка, переводивший первую изданную в Финляндии книгу Анны Политковской на финский язык, - прим. "Кавказского узла") переводил ее интервью для публики на Книжной ярмарке.

Потом Анна Политковская приехала в Финляндию в декабре 2002 года. В процессе общения я спросила ее, не хочет ли она посетить Брюссель. Анна сказала, что у нее нет приглашения туда. Я ее пригласила (у меня как раз подходил к концу срок полномочий европарламентария). В конце января 2003 года Анна гостила у меня. Также я организовала для Анны Политковской встречу с комиссаром Европейского союза по внешним сношениям Крисом Паттеном (известен своей критикой политики Путина и нарушений прав человека в Чечне в сентябре 2003 года, сразу после теракта в Беслане, которую он озвучил, пребывая в должности еврокомиссара, - прим. "Кавказского узла") и другие встречи.

Так мы познакомились. После этого мы встречались всегда, когда Анна бывала в Финляндии, встречались и в других странах. Последний раз я виделась с ней в сентябре 2005 года в Хельсинки.

Хочу еще рассказать об одном связанном с Анной моменте. Юкка Маллиненн был с ней хорошо знаком, и мы втроем последнее время активно поддерживали контакты. В Финляндии была небольшая группа друзей Анны. И план моего, нашего приезда сюда в Россию возник совместно.

Всё началось с того, что я выступила с речью в парламенте Финляндии 1 июня 2006 года. Это было в рамках празднования 100-летия парламента, на торжественном пленарном заседании. Моя речь имела разнообразные последствия, в результате чего я сейчас получила приглашение приехать в Россию.

Тогда Юкка Маллиненн позвонил Анне и сообщил о моем приезде сюда в Москву. Потом, я узнала что у нее был план совместно съездить в Ингушетию, чтобы посетить там лагерь беженцев и познакомиться с ситуацией в Чечне. Это наше с Юккой и Анной обсуждение состоялось за три недели до ее гибели.

- Что необычного было в упомянутой Вами речи в парламенте, послужившей причиной приезда в Россию?

- На том заседании присутствовали парламентские делегации из разных стран, в том числе из российской Госдумы. Я выступила и сказала, что как парламент Финляндии, так и Дума России получили свое рождение в 1906 после первой русской революции. Что эта общность судьбы демократии в Финляндии и России притягательна, но когда мы оцениваем сегодняшнюю ситуацию, то можно утверждать, что свобода законодательного органа в сегодняшней России меньше, чем в 1906 году, когда вся власть была сосредоточена в царских руках. Из-за этого поднялась огромная шумиха в Финляндии, но, я слышала, что в Россию не донеслось даже отголосков. Я длительное время в политике, но мне никогда не случалось вызвать такой сенсации. В финской прессе Финляндии вышли чуть ли не десятки статей, как против моей позиции, так и в ее поддержку.

Тогда, один из журналистов "Илтасаномат" взял интервью у Олега Морозова, вице-спикера Госдумы, и спросил о его оценке моего высказывания. Я очень рада, что она оказалась умеренной, - Олег Морозов выразил понимание того, что это позиция отдельной политической партии, а не официальная линия Финляндии. И г-н Морозов сказал в интервью, что, видимо, сведения г-жи Хаутала о демократии в России мизерны, и он готов пригласить меня в Москву, познакомить с российской демократией и все мне показать.

Я верю тому, что люди говорят, особенно если сказанное напечатано черными буквами на белой бумаге. Поэтому вскоре после этого интервью, еще летом, я написала ему, что с удовольствием приеду. Наконец, при содействии посольства Финляндии, мне удалось получить приглашение и визу.

- Как проходил Ваш визит в Москву?

- 8 декабря 2006 года я кратко побеседовала с г-ном Морозовым в его рабочем кабинете в Думе. При этом присутствовали журналисты новостного агентства "Suomen tieto toimisto", газеты "Калева" и других финских изданий, приехавшие со мной из Финляндии. В тот же день в посольстве Финляндии в Москве я в течение трех часов встречалась с правозащитниками. Среди них была Татьяна Касаткина из Правозащитного центра "Мемориал", она рассказывала о ситуации в Чечне: продолжающихся внесудебных убийствах и похищениях, пытках людей, положении беженцев. Мы обсуждали и ситуацию с делом адвоката Михаила Трепашкина стам членом Комитета в защиту Трепашкина Михаилом Кригером. Президент Центра развития демократии и прав человека Юрий Джибладзе рассказал о попытках НПО оказать давление на российские власти в области прав человека через Европейский союз и представил свои предложения о том, что должен делать ЕС для защиты прав человека в России. На встрече также были председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева, руководитель фонда "Общественный вердикт" Наталья Таубина, глава бюро Фонда Белля в Москве Йенс Зигерт, представили Центра "Демос" и Международного общества прав человека.

Говорили, конечно, и о давлении на неправительственные организации в России. Мне рассказали о трудностях, с которыми уже сталкиваются НПО в связи с принятием поправок в законодательство об общественных объединениях, в частности о том, что недавно не прошло перерегистрацию представительство голландской организации "Правовая инициатива", занимающееся помощью жертвам попрания прав человека в Чечне в подаче исков в Европейский суд по правам человека. Мы, со своей стороны, обещали российским правозащитникам всестороннюю поддержку.

Я очень признательна, что посольство Финляндии в Российской Федерации проявило желание и организовало эту дискуссию с правозащитниками, идею которой я предложила. Я считаю крайне важным, чтобы наше посольство в РФ в этой сложнейшей ситуации теснее, чем раньше, поддерживало связь с российскими правозащитными и общественными организациями.

Отрадно, что Светлана Ганнушкина, как я узнала, была приглашена и на прием в посольстве в честь Дня независимости 6 декабря 2006 года, хотя и не смогла придти туда. Мне сказали, она очень была занята трагедией с грузинкой, скончавшейся в ожидании депортации, после обжалования неправомерного судебного решения.

Итак, кроме встречи с г-ном Морозовым, мне удалось осуществить за эти дни и свою собственную программу. 9 декабря 2006 года мы посетили могилу Анны Политковской, а в редакции "Новой газеты" нами было торжественно вручено письмо соболезнования по поводу ее смерти, которое подписали 3600 граждан Финляндии. Также на встрече в "Новой газете" мы обсудили проблемы в Чечне, преследования НПО и пытки в России с активисткой московского Комитета антивоенных действий, бывшей политзаключенной Еленой Санниковой, редактором информационного агентства ОРЧД Оксаной Челышевой и руководителем Комитета против пыток Игорем Каляпиным, специально приехавшими из Нижнего Новгорода. Последних я приглашала на круглый стол в финском посольстве, но они не смогли участвовать в нем из-за проходившей 8 декабря 2006 года в Нижнем Новгороде акции памяти жертв терактов.

Примечание:

(1)  Большая комиссия является главной комиссией парламента Финляндии. Она рассматривает относящуюся к членству в Евросоюзе подготовку национальной политики Финляндии, за исключением внешнеполитических вопросов и политики безопасности, которые относятся к сфере деятельности комиссии по иностранным делам. К тому же, Большая комиссия рассматривает законопроекты, которые направляются ей после первого чтения на пленарном заседании законодательного органа страны. В состав Большой комиссии входят двадцать пять депутатов (всего в парламенте двести народных избранников).

С Хейди Хаутала беседовал собственный корреспондент "Кавказского узла" Вячеслав Ферапошкин.

Перевод с финского языка: Элина Рахимова.