Анна Зеленцова (Волгоград): "Власть смотрит на гражданское общество настороженно и предпочитает создавать собственные карманные организации"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Фонд поддержки общественных инициатив "Граждане", действовавший в Волгограде и занимавшийся активной социальной и общественной работой, фактически не работает уже более года. Являясь одним из проектов организации "Открытая Россия", Фонд с 1 апреля 2006 года лишился финансовой и правовой поддержки.

Бывший президент Фонда Анна Зеленцова в интервью корреспонденту "Кавказского узла" прокомментировала последствия ареста счетов "Открытой России", а также рассказала о современном состоянии НПО в Волгограде.

- 1 апреля 2006 года официально перестала работать общественная организация "Открытая Россия", тем самым финансирования лишился и Фонд поддержки правовых инициатив "Граждане", президентом которого Вы являлись. Скажите, как прошел этот год для Фонда?

- Вы верно заметили, что я уже не являюсь президентом Фонда "Граждане", занимаюсь совершенно другими проектами за пределами Волгограда, да и сам Фонд фактически не работает. Точно также как и общественная организация "Открытая Россия", которая не ведет сейчас никакой активной деятельности. Правда, те или иные инициативы, которые ранее поддерживались Фондом, вероятно, продолжают существовать, но уже самостоятельно. Ведь Фонд "Граждане" выступал в большей степени как ресурсный центр и помогал развитию тех или иных общественно-полезных начинаний. Часть из этих инициатив возможно продолжают осуществляться без нашего ведома.

- Какие это инициативы?

- Например, молодежная деятельность, проекты, связанные с развитием добровольчества среди молодежи, развитие товариществ собственников жилья (ТСЖ) в Волгограде, экспертные семинары, и др., - мы не осуществляем подобный мониторинг, этим хорошо занимаются другие организации.

- В полной ли финансовой зависимости находился фонд "Граждане" от "Открытой России"?

- Фонд "Граждане" был создан на грант "Отрытой России".

- То есть остальные проекты "Открытой России" сейчас изыскивают другие источники финансирования?

- Дело в том, что мы ничего не насаждали и не финансировали. Какие-то общественные проекты и молодежные организации приходили к нам, но от нас они не получали денег, - мы проводили тренинги, устраивали круглые столы, находили экспертов.

Фонд работал с тремя крупными целевыми аудиториями в Волгограде. Первая - это активная молодежь. Мы развивали волонтерское движение. Для этого не нужны какие-то особенные вложения. Молодые ребята помогали детским реабилитационным центрам, приютам, домам для престарелых. Прежде всего, мы проводили фестиваль, где обучали молодых людей социальным методикам. Мы договаривались с реабилитационными центрами, чтобы волонтеры имели туда доступ. То есть работа велась с молодыми людьми, у которых есть энергия и желание сделать что-то полезное, но в то же время интересное, придуманное самими ребятами, чтобы это не было чем-то вроде комсомола. Конечно, ребята дневали и ночевали в офисе Фонда, где собирались, общались друг с другом. То есть это еще и было местом их неформального общения.

Вторая группа – это так называемые гражданские, экономические и политические элиты. Мы проводили семинары, круглые столы, на которые приглашали авторитетных экспертов из Москвы и других городов и организовывали серьезное обсуждение перспектив развития Волгоградской области, социально-экономических проблем, выбора моделей конкурентоспособности региона, развития города как в общем, так и по конкретным проблемам и вопросам. То есть мы давали возможность дискутировать, повышали уровень экспертного обсуждения, тем самым выращивали и региональное сообщество людей, которые принимают решения: политиков, общественных деятелей.

Например, мы провели круглый стол по жилищному законодательству в Областной Думе, где благодаря нам присутствовала ведущий в России специалист по этому вопросу, Депутат Государственной Думы - Галина Петровна Хованская. Мы обсуждали плюсы и минусы нового законодательства, какие проблемы возникают в связи с этим у обычных людей. Сейчас очень многих выселяют из квартир с детьми из-за того, что в законодательстве неправильно прописаны некоторые нормы. Все эти вопросы рассматривались нами в том ключе, как это может коснуться волгоградцев, и что можно сделать на региональном законодательном и исполнительном уровне. Вот такие слушания мы инициировали. Это только один из примеров нашей деятельности.

И третье, - хотя, возможно, это самое главное, - мы работали собственно с самим населением, особенно незащищенными его слоями. В рамках нашего Фонда была создана общественная приемная "Помоги советом". Это - общественно-правовая служба, куда для консультаций по социальными и юридическим вопросам могли прийти пенсионеры и другие малоимущие люди. Спектр вопросов был очень большой: это и жилье, и пенсии, и всевозможные имущественные споры, плохое обслуживание муниципальными и региональными службами. Люди шли к нам, когда им не к кому было пойти. Очень часто они обращались в Фонд, когда не могли нанять себе адвоката. В среднем мы принимали 150-200 человек в месяц и помогали им. Но мы старались скорее давать людям не рыбу, как это принято называть, а удочку, то есть, учить их решать свои проблемы самостоятельно, объясняли, как отстаивать свои права, общаясь с чиновниками. У нас есть множество замечательных отзывов и теплых слов от простых граждан, которые обращались к нам за помощью и советом.

- Вы говорили, что Фонд "Граждане" - это неполитизированный проект. В чем заключались, в таком случае, причины давления на Фонд?

- Причины - в непонимании некоторыми должностными лицами и структурами важности и роли институтов гражданского общества. В том, что мы помогали отслеживать проблемы и находить их более эффективные решения, тем самым работая для улучшения качества жизни людей в нашем регионе, кто-то, из-за своего непрофессионализма или нежелания работать на благо людей, мог видеть угрозу лично себе. Мы также могли не нравиться тем, что были независимы. Это могло вызывать раздражение у отдельных представителей бюрократии, которая всегда хочет контролировать общество полностью и очень раздражается, когда общество хочет контролировать её саму. Мы не придерживались ничьей позиции, не были ничьими политическими антагонистами, поклонниками или конкурентами – просто обсуждали многие важные для региона проблемы, производили независимую экспертную оценку. И, конечно, не всегда кому-то могло нравиться, когда мы говорили, например, что социальные вопросы в ряде регионов Юга решаются лучше, или что Волгоградской области нужна экономическая конкуренция. Просто мы росли как трава из-под асфальта, - а им хотелось, чтобы был только асфальт.

Это во многом особенность нашего региона. Конечно, перед предстоящими федеральными выборами давление на гражданское общество возрастает повсеместно. Но то как это делается, зависит от конкретных чиновников в том или ином регионе, чьи представления о безопасности или о том, как устроено современное общество, порою далеки от реальности и основываются на каких-то теориях заговоров или взглядах советской поры.

И кстати, справедливости ради, надо сказать, что у нас было много примеров очень хорошего сотрудничества с властью: на наших семинарах выступали и вице-губернаторы, и вице-мэры, мы делали совместные проекты, сотрудничали с уполномоченным по правам человека в регионе, с другими представителями государства. Потому что власть не монолитна, как мы это видим. И когда представители власти видят, что мы приносим добавленную ценность – экспертное знание, решаем какие-то проблемы граждан, которые власть не всегда успевает решить, то многие это ценят. Просто во власти есть очень разные люди и разного уровня профессионалы. А другие представители власти участвовали потому, что просто не могли проигнорировать нас, так как мы были лидерами по ряду тем. Когда мы проводили общественный опрос, на тему "кого из депутатов областной и городской думы знают люди?", то об этом писали все СМИ. И кстати, те кого люди знали и хорошо отзывались, очень радовались. Это уже ростки зависимости власти от общественного мнения - репутации, которая должна волновать носителей власти не только во время выборов. Ну, а один из бывших депутатов звонил нам и кричал, что мы порочим его репутацию. Но мы лишь давали возможность людям сказать их мнение о представителях власти...

В тех регионах, где местное гражданское общество, местная власть, местные бизнесмены действительно заинтересованы в таких гражданских институтах, каким был наш Фонд, их развитие продолжилось и после прекращения финансирования "Открытой Россией". До закрытия счетов мы в "Открытой России" успели сделать все наши региональные филиалы (а их было более 40) независимыми юридически, но финансово, конечно, не везде успели. Просто не хватило времени. И в ряде других городов власть, бизнес и гражданское общество нашли способы поддержать инициативы "Открытой России", потому что они полезны региону.

- Почему подобное не произошло в Волгограде после закрытия "Открытой России"?

- Я думаю, что изначальная ошибка была в том, что проект во многом развивался как потребительский со стороны региональных элит, мы это понимали и часто обсуждали. Я, например, глубоко уверена, что больше не буду организовывать никаких проектов в Волгограде, потому что любая общественная деятельность должна иметь местную заинтересованность. То есть, если фонд финансируется из Москвы или откуда-то еще, а не местными элитами, и это не интересно местному сообществу, значит, он и не должен там быть. Возможно, это довольно жесткая позиция, но обоснованная опытом. Определенная часть гражданского общества Волгограда остается довольно слабо развитой, если мы сравним с другими крупными городами. В сравнении с другими экономическими центрами подобного размера Волгоград отстает лет на пять-семь. По некоторым параметрам, он остановился где-то на уровне второй половины 1990-х годов. И это не только моё ощущение, но и оценки ряда экспертов, - тех, кто наблюдал, например, последние выборы мэра и т.д. Война элит друг против друга, неспособность вести диалог, сесть за стол переговоров, те методы, которые используются в этой борьбе, слабая роль или подконтрольность общественных организаций, всё это в том числе влияет и на социально-экономическое развитие региона.

Что касается гражданского общества, то есть и успешные примеры, когда ассоциации или организации реально пытаются отстаивать права, - экологические или интересы представителей малого бизнеса (как общественная организация "Опора России"), - но таких примеров пока мало. Власть всё еще смотрит довольно настороженно на гражданское общество или предпочитает создавать собственные карманные организации.

- С чем связано слабое развитие гражданского общества в Волгограде?

- Одна из причин – это слабые неструктурированные политические элиты. Вторая причина – это монополизация. Существует теория, что любая монополия ведет к затуханию общественных процессов. В этом смысле наличие одной финансово-промышленной группы в регионе влияет не только на то, что цены на бензин могут быть выше, чем в ближайших регионах, у которых нет своей нефти, но и на более широкие общественные процессы. То есть отсутствие сильной экономической и политической конкуренции – одна из причин слабого развития гражданского общества в Волгограде. Есть и другие причины: отсутствие культурной и исторической традиции, которая, сильна в других городах (например, в Перми). Это и отношение власти к гражданскому обществу: воспринимает ли власть его как важного партнера, который может быть где-то даже неудобен или не нравится, но есть понимание, что оно не менее полезно для людей, а иногда и более, чем сама власть. Или это, наоборот, отношение к некоммерческим организациям, как надоевшей мухе, которую можно отмахнуть или просто прихлопнуть. Но это очень старая российская традиция – Волгоград здесь не уникален.

- Ощущается ли сейчас давление на НПО со стороны властей? Можно ли ожидать закрытия ещё каких-либо общественных организаций?

- Большинство общественных организаций в Волгограде не являются независимыми, поэтому и закрывать их властям нет смысла. К примеру: была создана местная молодежная организация, - известно, что ее поддерживала городская власть, а все городские СМИ писали, про то, какие они молодцы, приехали в школу, и подарили компьютер или холодильник. А откуда они его взяли, - заработали сами, собрали пожертвования или получили из бюджетных средств? - почему-то никого не интересовало. А потом их лидеру организовали победу на выборах, надавив на других кандидатов. Ну, какие могут быть претензии к таким организациям? Всё же понятно. Однако, наверняка, есть черный список организаций, которые вызывают определённое раздражение. Мне, конечно, лестно, что наши заслуги были оценены так высоко, хоть и не совсем заслуженно. Нас неоднократно пытались разными путями прикрыть, используя разные механизмы и методы, в том числе и давления на меня лично. Мне говорили, что мы где-то в первых рядах подобного списка, - не знаю уж реального или виртуального. И, наверное, они очень рады и возможно считают своим достижением то, что Фонд больше не работает в Волгограде. Но это было наше осознанное решение, как я уже говорила выше: не из-за внимания определенных структур, а из-за более широкой проблемы – состояния местных элит и гражданского общества.

- Проект "Школа публичной политики" не мог вызвать настороженность у властей из-за использования слова "политика"?

- Русский язык, хоть и очень богатый, как принято говорить, но, к сожалению, многие английские слова с трудом могут быть на него адекватно переведены. Так вот в английском языке есть два определения слова "политика": "politics" как борьба за власть и "policy" как система мер по решению какой-либо проблемы, - например, социальная политика или общественная политика. Публичная политика, переводя с русского на русский, - это общественная политика, то есть обсуждение путей решения тех или иных актуальных для регионального общества проблем. Почему регион, который позиционирует себя как социально ответственный, согласно оценке независимых экспертов, по социальным выплатам и по многим другим вопросам даже в ЮФО находился не на первом месте? Чем неэффективна социальная политика и что необходимо в ней менять? Какие современные социальные институты и практики надо ввести?

Или возьмем, к примеру, проблемы товариществ собственников жилья. В Волгограде, до того, как мы начали активно развивать эту тему, вообще ни одно СМИ не писало про это, - потому что позиция городской администрации по отношению к деятельности ТСЖ была отрицательная. Самоорганизация граждан, которые активно защищают свои имущественные и жилищные права, пугала администрацию. Этого никто не хотел. Но, с другой стороны, закон все-таки обязывал выбрать форму управления собственным многоквартирным домом, и, соответственно, это означало, что городская администрация препятствовала или не помогала выполнению этого федерального закона. И конечно, мы об этом говорили. Является ли это политизированностью?

Если речь идет об интересах граждан, то это всегда можно назвать политикой, т.е. реализацией права граждан на их участие в общественной деятельности и собственной судьбе. Но все пугаются вообще самого слова "политика". Мы не претендовали на то, чтобы отобрать у кого-то власть, но показать, когда представители власти принимают неэффективные решения и где возможен более эффективный подход, - мы это делали, да.

- Можно ли говорить, что дело против экс-мэра Ищенко было политическим заказом, - одним из многих в кампании преследования мэров российских городов, - если учесть, что статья приговора Ищенко "Злоупотребление должностными полномочиями", по словам судьи, была исключена из обвинительного приговора, и осталось только статья "За незаконное хранение боеприпасов"?

- Я как и все знакома с этим делом только по СМИ, поэтому могу делать выводы лишь по результатам. В результате Ищенко лишился власти, значит можно, наверное, назвать это переделом власти. То есть мы видим результат. К счастью, человека не посадили на больший срок в тюрьму, я этому рада. А можно ли назвать это политическим заказом?.. Под этой формулировкой можно понимать все что угодно. Известно только то, что он был мэром, и он перестал им быть, отказавшись от какого либо участия в политической деятельности. Этот результат и можно оценивать.

- Как Вы можете оценить итоги прошедших весной этого года выборов в мэры г.Волгограда? Согласны ли с мнением, что избрание Романа Гребенникова на пост мэра усугубит политический кризис в Волгограде? Согласны ли с прогнозом о смене его политориентации? Как при новом мэре будет проходить борьба между "Реновой" и "Лукойлом"?

- Мои знакомые политаналитики считают, что на выборах был чрезвычайно слабый состав кандидатов, а также, что это были довольно грязные выборы. Еще раз повторю, что у меня есть такое ощущение, будто Волгоград на несколько лет отстает от других регионов.

Что касается противостояния "Реновы" и "Лукойла", то можно посмотреть на это с той точки зрения, что, вот, приходит еще одна компания и забирает что-то у волгоградцев. И, наверное, доля истины здесь будет. Все процессы неоднозначны и непросты. С другой стороны, регион долгое время развивался при монополии "Лукойла" как единственной финансово-промышленной группы. И, в общем-то, особенных благ при этом не имел. Я уверена, что при потенциале нашего региона люди могли бы жить гораздо лучше. В политическом же смысле конкуренция различных финансово-промышленных групп всегда приводит к оживлению политической жизни. Поэтому я могу предположить, что в Волгограде эта жизнь, возможно, начнет структурироваться, то как это будет происходить - грязно или чисто зависит от самих элит и лидеров.

По поводу выборов. Я не поклонница Романа Гребенникова, также как и ни одного другого из кандидатов, которые шли на эти выборы. Волгоградцам было действительно очень сложно сделать выбор. Но, пожалуй, Роман Гребенников, - единственный из всех кандидатов, - является публичным политиком. Он умеет работать с населением и умеет работать с социально незащищенными слоями. Сумеет ли он работать с элитами – это другой вопрос. Слухи о том, что он будет вступать в "Единую Россию" подогревают и в Москве, и в Волгограде, однако, насколько я понимаю, всех вице-мэров он пока выбирает из КПРФ. Поэтому я думаю, что он будет стараться лавировать между двумя огнями и вряд ли будет хотеть стать абсолютно зависимым от "Единой России".

- Запланировано, что с 1 сентября 2007 года школьники всех общеобразовательных учреждений Волгоградской области будут иметь возможность пользоваться Интернетом. Можете ли Вы прокомментировать эти планы: будет ли у школьников реальный доступ или на деле в большинстве случаев ключи будут заперты в столе у директоров, а учеников будут пускать на несколько часов в неделю?

- Как человек, который более 10 лет работал в Волгоградском образовании, я буду очень рада, если эти планы действительно сбудутся. Важно помнить, что многие дети до сих пор не имеют собственных компьютеров и доступа к Интернету дома. В подобной ситауции, ликвидировать хоть в чем-то социальную исключенность этих детей и социальное неравенство условий жизни, - то есть дать детям возможность работы с компьютером и Интернетом в школе – это великое дело, потому что сегодня, если человек выходит из школы без компьютерных навыков, то автоматически становится исключенным из рынка труда высококомпетентных и высокооплачиваемых профессий. Это абсолютно социальная цель – дать детям возможность обучения и открыть им новые перспективы для будущего.

Но у большой части детей есть дома компьютеры. И моя двенадцатилетняя дочка, например, разбирается в компьютере намного лучше меня. И тогда возникает другой вопрос: кто и чему их будет учить? Преподаватель в школе уже ничему в этом смысле не научит – дети знают гораздо больше его. Интернет-центры должны выступать вспомогательными учреждениями, как это происходит в школах Англии и США. То есть, ребенок должен прийти в этот центр не для того, чтобы его учили нажимать на клавиши, а для того, чтобы подготовиться к уроку, сделать доклад, быстро найти какую-то информацию в Интернете. Наличие такого центра значительно повышает качество образования и подготовки школьников. В связи с этим возможны и более современные формы проведения уроков, он-лайн конференции, Интернет-экскурсии по музеям и т.д. Но возникает опять тот же вопрос: кто будет учить? Необходима подготовка педагогов, обучение их на должном уровне. И вот этим, конечно, нужно заниматься, потому что отставание России в этой сфере от развитых стран, к сожалению, идет по нарастающей. И еще: Интернет, несмотря на многие сложности и проблемы безопасности и т.д., - это увеличение степеней свободы человека: личной свободы и свободы гражданской, тем более в довольно авторитарном обществе. Возможность получать разнообразные материалы через Интернет-СМИ и Интернет-телевидение, узнавать другие точки зрения, знакомство и общение с людьми из разных стран – этого не было в СССР. Сегодня невозможно утаить информацию, она всё равно моментально появляется в Интернете. Контролировать Интернет, как это происходит в Китае, в России уже, наверное, нереально. Поэтому Интернет – это фактор, влияющий и на развитие гражданского общества, и с развитием Интернета и овладением молодым поколением новыми информационными технологиями и умениями, возврат в прошлое, надеюсь, станет технически неосуществим. Это будет такая трава, которая пробьется через любой асфальт.

26 июля 2007 года

С Анной Зеленцовой беседовала собственный корреспондент "Кавказского узла" Александра Кондрашева.