Проблемы воспроизводства традиционной культуры в современных условиях(гендерный аспект)

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Лишь женщина в любые времена
Спасала и губила нас, я знаю...

Р. Гамзатов

Кабардинцы и балкарцы являются носителями традиционной культуры (хабзэ и may адет), выработанной веками четкой и сбалансированной системы ценностей, регламентирующей все аспекты жизнедеятельности этноса. Процесс разрушения части традиционных институтов, забвения родовых святынь, изменения представлений о справедливости, смягчения запретов начался давно. Как справедливо заметил С. Соловьев: "Новое начинается в то время, когда старое продолжается"1.

Распад СССР и отказ от коммунистической идеологии вызвали к жизни идею национального возрождения, основными составляющими которой являются язык, история, культура. Историческая память кабардинцев и балкарцев оказалась ограничена только проблемами утраты своей назависимости в XIX в. и уникальности в XX в., когда они пережили трагедию геноцида. Произошло возрождение архаики, которое в общественно-политической жизни проявилось в возвращении к хасэ и тёре - общенародным представительным органам нации, обращением к религиозной идеологии, к созыву родовых сходов, дискуссиям о родных языках.

Корень проблемы, на наш взгляд, в том, что народ (кабардинцы и балкарцы) чувствует потребность заявить о своем этническом существовании, компенсировать ущемленное национальное достоинство утверждением своей самобытности.

Так, попытка воссоздания в Кабардино-Балкарии оригинальных представительных органов хасэ и тёре была встречена восторженно. Они не стали высшим законодательным органом народа, как это было в прошлом, а превратились в форму общественного движения за возрождение национальных культурных ценностей. В хасэ и тёре поначалу были представлены все социальные слои общества, цвет национальной интеллигенции. Как только вопросы национально-культурного строительства стали вытесняться политическими задачами борьбы за власть, хасэ и тёре стали терять свою популярность.

Длительные дискуссии о статусе кабардинского и балкарского языков завершились тем, что языки титульных народов республики наконец-то конституционно были зафиксированы как государственные. Но на деле-то они остались невостребованными!

Проблема состоит в том, что кабардинский и балкарский языки - совершенно различные в этнолингвистическом отношении - объявлены государственными наравне с русским. А кабардинцы и балкарцы получили письменность вместе с первыми социалистическими преобразованиями. Однако национальные языки не использовались ни на государственном, ни на научном уровне. Роль языка-посредника играл русский. Молодая литература и бытовое общение - вот что осталось в сфере национальных языков. Надежды на обучение родным языкам в школе, навыкам политической и академической речи натолкнулись на объективные и субъективные препятствия: нехватку учительских кадров, отсутствие достойной программы и откровенное нежелание определенной части родителей усложнять жизнь своим детям трудным предметом во имя умозрительной цели. Преподавание родного языка в учебных заведениях все чаще стало принимать формальный характер.

Еще в 60-х годах преподавание во всех школах бывшего СССР, в том числе и в КБССР, было переведено на русский язык. Родные языки в городских школах преподавались факультативно, а в сельских - как предмет. В результате уже с семилетнего возраста дети разучивались даже думать на родном языке, привычном с детства.

Но и русский язык воспринимался достаточно емко только в наиболее интеллектуально развитой среде общества. Подобное двуязычие было охарактеризовано филологом Г. Гусейновым как "полуязычие" и связанная с этим "...невозможность для полуязычного народа передать словесными средствами то, что более всего тревожит, радует или пугает, годами накапливает в нем взрывоопасный груз умственно не обрабатываемых переживаний: чем они болезненней и монотонней, тем более необходимым делается для них соответствующее словесное выражение. Но слов нет или слова не те"2. Психологическая неудовлетворенность ведет к дискомфорту, к усложнению адаптации индивидуума к окружающей (в том числе и этнической) среде. Из этнолингвистической и психологической эта проблема может незаметно и быстро перерасти в социальную.

Рост национального самосознания и потребность заявить о своей этнической принадлежности привели к тому, что парламент республики не утвердил образец нового российского паспорта из-за отсутствия в нем графы "национальность". Парламентариев не убедили ни рассуждения о том, что указание национальности гражданина ущемляет его права, ни предубеждение к "лицам кавказской национальности" в центре России. Призывы к возрождению традиционной культуры нужно воспринимать как стремление к идеалу. Полное возрождение очевидно уже невозможно. Но тем не менее, выделим две основные функции культуры: это трансляция опыта (тип социальной памяти) и способ социализации личности.

Нет сомнений в том, что основная роль в реализации обеих этих функций принадлежит женщине. Роль женщины в передаче культурных навыков: воспитание личности, адаптированной к определенной социальной и природной среде, обогащенной историческим опытом, особенно заметна в традиционном обществе. Характерные черты такого социума достаточно полно и долго сохранялись в кавказских этносах. Несмотря на разрушительное воздействие в последние 100 лет научно-технического прогресса на культуру традиционных обществ, кабардинцам и балкарцам все же удалось сохранить свою самобытность. Это произошло, во-первых, в силу инерции; во-вторых, в связи с более поздним и неполным (по сравнению с соседями - чеченцами и дагестанцами) принятием ислама; в-третьих, в связи с тем, что слишком долго шел процесс втягивания региона в товарно-денежные отношения. В традиционном кавказском доисламском обществе женщины всегда занимали почетное место. Языческие культы и мифология указывают на почитание женщины в духовной жизни народа, сохранившееся до нашего времени. Тезис о забитости горянки, основанный на ее экономическом бесправии, пассивности ее в политической сфере, уже давно небесспорен.

Семейно-бытовой уклад традиционной кабардинской или балкарской семьи дает нам примеры для подтверждения особого статуса женщины.

Во главе женской половины многочисленной семьи (в нее входило много поколений) стояла старшая женщина, жена или мать главы семьи, с которой он обсуждал все вопросы, выносившиеся на семейный совет.

При половозрастном разделении труда в крестьянском хозяйстве женщины выполняли массу необходимых работ: уход за домом, приготовление пищи, обработку шерсти, изготовление тканей, шитье и т. д. Известны также женские уникальные промыслы. Но женщина освобождалась от всех тяжелых физических работ в поле и на скотном дворе.

Ее физическое здоровье оберегалось для воспроизведения рода. Причем это утверждение верно и в переносном смысле. Женщина - основной воспитатель детей, она несет огромный духовный потенциал, который необходимо передать следующему поколению. Поддерживание огня в домашнем очаге - это предметная иллюстрация предназначения женщины в горском обществе: поддержание национального духа, хабзэ, традиций отцов.

Процесс формирования личности начинается с голоса и языка матери (отец по обычаю не демонстрирует своего отношения к младенцу). Язык, на котором будет говорить человек, он будет называть анэдалъхубзэ (букв. "материнский язык"). Даже при отсутствии образования основы народной мудрости закладывала в молодое поколение именно женщина, передавая исторический опыт народа через фольклор; религиозные культы, родовые запреты - через мифологию, объясняя сложные и многочисленные нормы поведения на собственном примере.

Одновременно с возведением женщины на пьедестал существовала и масса запретов для нее, как то: не участвовать в мужских собраниях без приглашения, не отправляться в дорогу без сопровождающего ее мужчины, не покидать усадьбу без необходимости, не торговать и т. д.

Последний не оговаривался специально, но на нем следует остановиться подробно, чтобы проиллюстрировать на примере нарушения этого запрета проблему изменения статуса женщины в современном обществе и те последствия, которые неизбежно возникают в связи с этим в традиционной этнической культуре кабардинцев и балкарцев.

Конечно, определенные изменения начались с 1917 г.: с борьбы за равноправие горянки, объявленной советской властью. Эта борьба затронула почти все сферы деятельности: образование, включение женщины в производственную сферу, в политику, науку, семью и брак, воспитание детей. Сам процесс был неравномерным и вызывал порой неожиданную реакцию. Так, получение молодыми девушками образования было совершенно необычно для кабардинок, но считалось делом престижным. И потребовалось всего несколько лет, чтобы примирить общественное мнение с нетрадиционными для женщин занятиями. Создание же сети детских дошкольных учреждений, например, натолкнулось на агрессивное неприятие со стороны родителей. В 1928-1930 гг. в Кабардино-Балкарии прошел ряд выступлений, некоторые из которых были спровоцированы женскими бунтами под лозунгами: "Долой детские ясли!"

Борьба с бесправием женщин была объявлена борьбой за социализм и раскрепощение горянки. Выдвижение женщин на руководящие хозяйственные должности, партийные и советские посты воспринималось достаточно позитивно в обществе. Более того, это даже вызывало уважение к умным, деловым, образованным женщинам, достигшим определенных успехов. При этом, все действия властей, направленные на преодоление "пережитков прошлого" встречали упорное пассивное сопротивление наиболее ортодоксально настроенной части кабардинцев и балкарцев. Традиционная для женщин система запретов, известная в этнографии как обычаи избегания, продолжала существовать, несмотря на идеологическую атаку. В любой социальной группе населения семейный быт регламентировал публичные контакты между супругами, родителями и детьми. Вопреки советскому законодательству продолжал существовать полулегально обычай платы выкупа за невесту, похищение невесты и т. д. Никакая пропаганда "новых советских" свадебных обрядов не вытеснила сложной многоэтапной кабардинской и балкарской свадьбы.

Конечно, традиционное отношение к женщине за годы советской власти несколько изменилось: культовое почитание вытеснилось этикетными нормами уважения (почтения). Уважение оказывалось, как и прежде, в первую очередь пожилым, старым, мудрым, а также красивым, порядочным и умным женщинам, сумевшим, благодаря личным качествам, поддерживать престиж горянки в обществе и семье.

Однако вызывает удивление современное состояние общества. Идеологические нажимы или зажимы в этнокультуре ушли в прошлое. Агитаторы и пропагандисты теперь как бы призывают вернуться в прежние времена: "Вперед - к архаике!". Но происходит прямо противоположное. Чтобы разобраться, вернемся к вопросу о запретах для женщин на некоторые занятия. Борьба за равноправие женщины в советское время обернулась для кабардинок и балкарок постепенным взваливанием на их плечи тяжелых физических работ в поле и на производстве. А постперестроечный кризис промышленного производства и вовсе привел к невостребованности мужских рабочих рук и мужской безработице. Национальная ментальность не позволяет основной массе мужчин зарабатывать деньги любыми способами.

Женщины же проявили в новых условиях большую гибкость. Социальная и психологическая ответственность, инстинкт материнства подсказали им, что нет запрета на занятия, дающие возможность прокормить детей. Если в 20-е годы выносились специальные решения о создании утренних базаров, во время которых женщины получали возможность нарушить свое внутриусадебное затворничество 3, то теперь продавцы - кабардинки и балкарки вытеснили с базара мужчин.

Конечно, нынешний базар - не место для женщины. Не всем эта работа доставляет удовольствие. Но социально-экономический кризис в России поставил перед женщиной задачу выжить и превратил ее в реального, иногда единственного кормильца в семье. Многие сельские семьи выживают исключительно за счет социальных пособий на детей, которые выдаются матерям.

Опосредованно ход событий разрушает и другой ментальный стереотип о сильном, мудром главе семьи. В глазах детей во многих семьях отец превращается в обузу, бесполезного члена семьи.

Традиционное мужское главенство в семье становится номинальным. И мужчины, часто не сумев свыкнуться с ролью иждивенца, потерей статуса в семье, испытывают сильный психологический надлом, что приводит к увеличению среди них количества алкоголиков и наркоманов, к уходу из семьи, к агрессивному поведению.

В свою очередь, женщины, вынужденные зарабатывать на жизнь, торгуя на базаре, теряют тоже много: здесь невозможно соблюдать культурные запреты и придерживаться традиционных этикетных норм. Воспетые поэтами грациозность, сдержанность, чуткость и гордая осанка горянки могут показаться теперь сильно преувеличенными.

Совершенная ломка стереотипа этнического поведения спровоцирована законами рынка, требующими постоянного оборота капитала. Женщины вынуждены достаточно далеко и часто уезжать за товаром, оставляя без внимания детей. Забота о хлебе насущном обернулась для общества духовной запущенностью молодого поколения. И сегодня становится понятным давний интуитивный страх кабардинских матерей перед детскими яслями, а их опасения, что детей заберут и отправят далеко-далеко кажутся аллегорическим предвидением отчуждения будущих поколений от своих корней. Мама, которая не поет колыбельную на кабардинском языке, потому что не знает его в достаточной степени, лишает ребенка анадэльхубзэ (языка матери). Мама, которая на базаре вынуждена пререкаться с пожилыми или просто старшими по возрасту, уже не компенсирует это нарушение культа старших объяснением, что старость надо уважать. И Дом престарелых, где прежде не было представителей коренных национальностей, теперь насчитывает их около 30 человек. В традиционном наборе женских достоинств кабардинцы и балкарцы называли скромность, гордость и целомудрие. Но за последние 10 лет Дом ребенка в Нальчике стал пополняться детьми, оставленными незамужними матерями-кабардинками и балкарками.

В 1979 г. в журнале "Советская этнография" проходила дискуссия об обычаях избегания у народов Северного Кавказа 4. Негативные оценки о вреде пережитков прошлого у одних авторов и защита их прав на существование в социалистическом обществе у других - вызывали живейший общественый интерес. Теперь же, только за последнее десятилетие, несмотря на призывы вернуться к народным обычаям, сами обычаи избегания становятся настоящей архаикой. Та же тенденция наблюдается в отношении многочисленных поэтапных свадебных обрядов. Сватовство, поездка за невестой, вхождение ее в дом мужа, заключение брака, знакомство родни с обеих сторон и пр. - все это многомесячное почти театральное действо превращается в однодневный свадебный банкет с небольшими обрядными штрихами, и что совсем ново - с несением свадебных расходов обеими сторонами на равных.

Калым теперь почти нигде не платят; наоборот, девушки в качестве приданого приносят такое количество материальных благ, что это может составить основательную базу для молодой семьи, то есть акценты в семейном быту не просто переставлены, они меняются диаметрально.

Это все приметы последнего времени - времени имущественного и социального расслоения общества. Звонкая монета оказалась сильнее идеологических установок в "борьбе за новый быт".

Факты и факторы, затронутые в данной статье, а также целый ряд не изложенных здесь наблюдений и аргументов приводят нас к выводу (это касается всех малочисленных народов постсоветского пространства), что нынешний этап жизни этносов имеет определяющее и решающее значение для их дальнейшей судьбы. Получив полномасштабную государственность и возможность заявить о себе как о полнокровной составляющей человечества в целом, они оказались вынуждены подстраивать свою историческую ментальность под единые требования индустриального общества. Грандиозная по масштабу и характеру ломка стереотипов не вызвала адекватного ответа у тех, кто в первую очередь ответственен за судьбу народа: у властей и интеллигенции.

Более того, хотелось бы отметить ряд существенных противоречий между декларируемыми целями и их практической реализацией. Во-первых, именно в последнее десятилетие, свободное от идеологических прессов и штампов, пронизанное разговорами о национальном возрождении, культурная деградация малочисленных кавказских народов, таких как кабардинцы и балкарцы, становится все более заметной. При этом нельзя обвинить в бездействии власти. Ими принят ряд серьезных решений, однако их наполнение как материальное, так и духовное, нельзя признать соответствующим масштабу целей.

Во-вторых, идеи национального возрождения, еще недавно пронизывавшие все слои общества, сегодня свойственны лишь узкому кругу людей, имеющих определенный материальный достаток. Большинство же наших сограждан, составляющих собственно народ, отделены от этой проблемы чертой бедности. Для них вопросы физического выживания являются единственной доминантой.

Третьим противоречием, которое не сразу бросается в глаза, является тот факт, что при явном разрушении традиционного общества, сохраняются характерные для него короткие связи: родственные, соседские, социальные.

И, наконец, основополагающее противоречие современного периода состоит в том, что общество еще не выработало четкого представления о том, что означает само понятие "национальное возрождение". Для одних - это героическая история и заслуги предков, для других - скрупулезное соблюдение норм этикета без учета реалий современной жизни. И лишь для немногих - это попытка определить и сохранить то, что есть корень нашего культурного единства, не зацикливаясь на частных составляющих.

Не бывает этноса без внутренней самоорганизации. Утратив ее, он превращается в аморфное народонаселение, обреченное на ассимиляцию теми, кто является этносом. Хочется верить, что размышления в данной статье отражают мучительную, болезненную кристаллизацию нового уклада общественной жизни, который естественным образом разрешит все эти противоречия. Лишь бы сердцевина его осталась неизменной: язык, мораль, этикет, хабзэ.

Наверняка тысячелетняя история народа включала в себя потрясения, зигзаги развития, но наши предки сумели сохранить и донести до потомков незамутненным животворящий источник наших святынь. Окажемся ли мы достойными истории своего народа покажет ближайшее время, а его, судя по всему, у нас осталось на размышление немного.

ЛИТЕРАТУРА

1Соловьев С. История России. В 9 т. М., 1991. Кн. 2. Т. 4. С. 635.

2 Гусейнов Г. Речь и насилие // Век XX и мир. М., 1988. ? 8. С. 14.

3Красная Кабарда. Нальчик. 1924. ? 351.

4Советская этнография. 1979. ? 1. С. 53-75.

14 апреля 2000 г.