Кавказоведы обсудили антитеррористическую деятельность астраханских силовиков

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В Астрахани не отмечается значительных вспышек террористической активности, и уголовные дела по "террористическим" статьям могут быть следствием попыток силовиков продемонстрировать бурную деятельность, считают опрошенные "Кавказским узлом" кавказоведы.

Как писал "Кавказский узел", житель Астрахани в апреле 2019 года был обвинен в том, что не сообщил силовикам об участии своего знакомого в сирийском конфликте на стороне боевиков. 19 января суд признал его виновным в несообщении о лице, содействующем террористической деятельности, и назначил наказание в виде штрафа в размере 80 тысяч рублей.

Привлечение жителя Астраханской области по статье о недоносительстве является скорее случаем дежурного реагирования, чем имеет реальное отношение к антитеррористической деятельности и росту террористической активности, считает старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Михаил Рощин.

«Скорее [дело о недоносительстве] свидетельствует о дежурном реагировании. Статья о недоносительстве достаточно проблемная - это уже напоминает 30-е годы (XX века), когда это было распространено. Наказание не суровое и, скорее, силовикам надо было как-то отчитаться», - сказал он 24 января корреспонденту «Кавказского узла».

Рост числа уголовных дел в Астраханской области, связанных с терроризмом, не обязательно свидетельствует о росте террористической активности, считает исследователь Гарвардского университета, автор книги "Внутренняя организация военных групп. Сравнение ИГ* с Джабхат-ан-Нусрой*" Вера Миронова.

«Не всегда в России [число уголовных дел] может свидетельствовать [о росте активности]. Может быть какое-то движение. Но может, [силовики] просто решили показать какую-то активную, бурную деятельность - даже в личных мотивах, как часто бывает», - сказала Миронова корреспонденту «Кавказского узла».

В прежние времена Астраханская область рассматривалась функционерами подполья как приоритетная территория для вербовки, рассказал корреспонденту «Кавказского узла» старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Московского государственного института международных отношений МИД России Ахмет Ярлыкапов.

«Астраханская область была одним из приоритетных регионов для вербовки с самого начала. Люди, в том числе не имеющие отношения к [радикальным] джамаатам, уходили на Ближний Восток. Это был регион пограничный, где, по их представлениям, могло быть довольно много тех, кто отзовется на их пропаганду. Ну и отозвалось на самом деле. Сейчас мы наблюдаем некий небольшой всплеск [активности подполья] по Северному Кавказу. Думаю, этот всплеск дошел и до Астрахани», - сказал Ярлыкапов.

По его мнению, оценить эффективность борьбы с терроризмом достаточно трудно. "Навряд ли большинство таких случаев доходит до какого-то наказания. Все эти сети использовали конкретных людей - родных, знакомых - и если реально с этим бороться, то пересажать можно очень многих. Причем и тех, кто не знает, что был использован для целей "Исламского государства"*, - отметил Ярлыкапов.

Контртеррористическая деятельность непрозрачна, и применение статьи о несообщении о совершении преступления может носить репрессивный характер, считает управляющий партнер Адвокатского Бюро «Плиев, Лепшаков и партнеры» Муса Плиев.

«Есть статья 205.6 - несообщение о преступлении. Но, согласно диспозиции статьи, речь идет не о всяком несообщении, а о лицах, которые по достоверно известным сведениям готовят или совершают вступление в [преступную группу], лицах, которые по достоверно известным сведениям совершают преступление. Каким образом органы устанавливают это обстоятельство, что этот парень достоверно знал, что другой парень уехал, примкнул к запрещенной организации? Тут такая граница - если он сам признался, сказал, что мой товарищ уехал туда с этой целью - нет самооговора? А если они предположили, что он должен был знать [...] — это вмененное обвинение. По этому составу все дела индивидуальны, присутствует оценочная категория. Каким образом и следствие, и суд устанавливает «достоверно известные сведения»? Там используются ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия), прослушка, видеонаблюдение, [изучается] переписка. Он сообщает, что туда едет. Но с какой целью? Тут может иметь место и предположение. Это нехорошая статья, под нее можно подвести любого, кто поздоровался с таким лицом», - считает Плиев.

Он охарактеризовал использование упомянутой статьи как "метод обратной презумпции невиновности". «Но полагаю, что эта статья будет использоваться с другой целью. У нас уже был состав «укрывательство преступления» - статья 316 УК РФ. Особенностью и там, и здесь является то, что, если скрывается информация о своем близком родственнике, то лицо освобождается от уголовной ответственности», - заключил адвокат.