Вдовец Елены Мачкалян оспорил данные врачей о ее состоянии здоровья

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Врачи однобоко представили суду данные о состоянии здоровья Елены Мачкалян перед смертью, чтобы снять с себя ответственность, заявил вдовец Арам Мачкалян. Добиться наказания врачей за ошибки крайне сложно, указали опрошенные "Кавказским узлом" жители Волгоградской области, чьи близкие скончались в больницах.

Как писал "Кавказский узел", дело акушеров-гинекологов перинатального центра Натальи Андреевой и Елены Поповой рассматривает Волжский горсуд. Допрошенные судом эксперты назвали неправильные действия врачей причиной смерти Елены Мачкалян, но затем суд частично удовлетворил просьбу защиты обвиняемых о признании этой экспертизы недопустимым доказательством. Попова и Андреева заявили суду, что роженица умерла от болезни печени, свою вину они отрицают.

Подсудимые указали суду на проблемы Елены Мачкалян со здоровьем

Сегодня в суде изучались вещественные доказательства – медицинская документация, материнский паспорт, история родов из перинатального центра, карта из женской консультации, две карты из городской больницы №2, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" Арам Мачкалян.

"Подсудимые все это читали, обсуждали, дополняли свои показания. Все это выглядело так: что [им] надо, они читали, что не надо – нет. Они пытаются доказать, что Лена была больна изначально. Ну, например, анализ, когда Лена попила сладкий чай утром, сдала кровь, у нее сахар анализ показал выше нормы. Потом были и другие анализы, где сахар был в норме. Но первый-то анализ есть! Всё, говорят, у нее был сахарный диабет. И тот анализ озвучили, а другие нет. Плюс говорят, что препарат "Тамифлю", который разрешен Минздравом и Всемирной организацией здравоохранения, [вместе] с "Парацетамолом" привели к аутоиммунному гепатиту. Якобы изначально у Лены была куча болезней, поэтому – что мы от них хотим. Они не говорят, что она чем-то была больна конкретно, но озвучивают, что то те, то другие показатели были у нее больше нормы – причем все подряд и в кучу", – возмутился Мачкалян.

Сегодня Мачкалян был в суде без своего адвоката Ольги Забеловой. Однако она согласна с позицией своего клиента. "Исследуя в ходе судебного следствия медицинскую документацию, подсудимые оглашают только ту информацию, которая им удобна для защиты – для того, чтобы снять с себя ответственность за некачественно оказанную медицинскую помощь и, как следствие, уйти от уголовной ответственности", – прокомментировала Ольга Забелова корреспонденту "Кавказского узла" сегодняшнее заседание 

Адвокаты потерпевших присутствовали, но никаких вопросов не задавали, отметил вдовец. В суде действуют ограничительные меры, заседания посещают лишь участники процесса, добавил он. Следующее заседание назначено на 12 мая, на нем планируется продолжить изучать материалы уголовного дела и вещественные доказательства.

Защитники подсудимых отказались давать комментарии "Кавказскому узлу". "Ничего не хочу комментировать, зачем мне это нужно – там потерпевшая сторона все освещает. Когда разговор ради разговора, то смысла от него нет", – сказал корреспонденту "Кавказского узла" адвокат Натальи Андреевой Александр Гончаров.

Дела о врачебных ошибках сложно довести до суда

Доказать медицинскую ошибку очень сложно, зачастую расследование тормозится на уровне следствия и экспертиз, отметили жители Волгоградской области, чьи близкие умерли в больницах.

Так, пятилетний сын Надежды Новляновой умер в больнице Волжского. "Я борюсь одна. В 2016 году мы приехали в больницу с потерей сознания и с конвульсиями, в тяжелом состоянии. В приемном покое нас посмотрели, надели пульсоксиметр, он показывал 88%. Это прямое показание в реанимацию, но нас просто положили спать. Со следующего дня ребенку становилось все хуже, его рвало и трясло. Потом его положили в реанимацию – меня туда не пускали. Говорили в лицо, что не знают, что с моим ребенком. По хамски отвечали, когда я пыталась пробиться туда. Реаниматолог говорил: "Давай я тебе его вывезу, сама тут и рули". В его смену и умер мой ребенок. Я просила отвезти ребенка в Волгоград, реаниматолог говорил: "Дай мне предписание", – рассказала Новлянова.

Она отметила, что местные следователи отказались даже просто принять заявление. "Мне пришлось ехать в Волгоград и писать там заявление, после этого началась процессуальная проверка. Только когда я создала петицию, которую подписало много человек, и подключила СМИ, завели уголовное дело. В январе этого года его закрыли", – посетовала мать ребенка.

Дело не дошло до суда из-за противоречивых экспертиз. "Было три экспертизы – в них говорилось, что врачи не дообследовали ребенка, не все анализы сделали, рентген был смутный и его не переделали, халатное отношение не позволило поставить правильный диагноз, время было упущено, ребенок умер. В экспертизе было написано, что если бы своевременно начали бы что-то делать, ребенка можно было бы спасти, а также то, что моего ребенка перекормили таблетками – давали препарат, который вообще до 18 лет нельзя принимать. Это был передоз лекарств, подавленный иммунитет ребенка не мог справиться с таким количеством лекарств. Но при этом эксперты пишут, что нет причинно-следственной связи между смертью ребенка и действиями врачей. То есть никто не виноват. А следователи сказали, что с такими экспертизами не могут пойти в суд", – сообщила Надежда Новлянова.

Многочисленные жалобы не имели результата. "Я обращалась в прокуратуру – она была заодно со Следкомом. Я обращалась в суд, суд наказывал прокуратуру и Следственный комитет. Я очень долго боролась. У нас все случилось практически одновременно с Арамом [Мачкаляном]. После того как Арам открыл, что все было нечестно, я тоже подала на исследование – органы моего ребенка были исследованы или нет. В итоге следователи заявили, что это стопроцентно мой ребенок. Потом следователи теряли документы, где была куча улик и подтверждений, то есть не давали мне пробиваться дальше, как Араму. Я обратилась к адвокату, но она сказала, что дело запущено, хотя можно продолжать бороться и назначить четвертую экспертизу. Шансы маленькие, но они есть. Но следователи не хотят заниматься, советуют мне походить к психологу", – рассказала Новлянова.

Она пыталась, как и Мачкалян, попасть на прием к главе Следственного комитета России Бастрыкину, но не смогла. "Арам молодец, что шел наперекор следователям, ездил к Бастрыкину. Я тоже пыталась, писала обращение, но попасть на прием очень сложно. Мне прислали отписку, все спустилось в Волгоград. Араму же повезло попасть на прием. У меня уже был билет на самолет, но в приеме мне отказали", – сообщила Новлянова.

Жительница хутора Первомайский Урюпинского района Волгоградской области Гулина Наумова считает, что медработники виновны в смерти ее мужа, хотя суд оправдал фельдшера. Вдова сообщила корреспонденту "Кавказского узла", что иногда созванивается с Арамом Мачкаляном.

"Он делает все правильно, люди должны отвечать за содеянное. Никто не узнает, что существует проблема, если ее не озвучивать. А проблема существует – есть пробелы и в законодательстве относительно медицины, и вообще в оказании помощи. Доказать что-то крайне сложно. В нашем случае дело даже до суда дошло. Я думаю, что нужно было добиваться, чтобы дело передали в Москву в центральный следственный аппарат. Дело тормозят и следователи, и судмедэксперты. Поэтому и в нашем случае что-то трудно доказать. После суда я записывалась на прием к Бастрыкину, так как очень много нестыковок – судья нарушила массу законов, и мы до сих пор доказать ничего не можем. Без нас провели прения, вынесли приговор. Записаться на прием не удалось", – посетовала Наумова.

Она отметила, что суд отказал ей в проведении экспертизы в другом регионе. "Кассация не нашла нарушений в нашем деле, ждем документы, будем подавать в Верховный суд", – сообщила Гулина Наумова.

Мать умершего в больнице Волжского 33-летнего Виталия Кептюхи Людмила сказала корреспонденту "Кавказского узла", что тоже следит за делом Мачкалян.

"Могу сказать про Арама только добрые слова. Некоторые пишут, что он миллионы хочет. Он не миллионы хочет, он хочет правды добиться, как и мы. Доказать врачебную ошибку очень тяжело. Мы столько боролись, а патологоанатому по нашему делу дали полтора года условно. Они все связаны между собой. <Правоохранитель> закрывал меня в кабинете на ключ, просил подписать документы, какой-то отказ – я не стала подписывать. Грозил: "Я тебе голову разобью, психушку вызову". Я говорила, что позвоню на прямую линию президенту – он только смеялся. Следователи меня никогда не вызывали. Мы сами с мужем приходили. Следователи перекрыли нам все на свете. Я судилась со следователем, но все равно суд его оправдал", –- рассказала Людмила Кептюха.