Тема моря у народов Северного Кавказа
Море — одна из самых мощных по своей энергетике природных стихий. Об особенностях менталитета народов, проживающих у моря, писали еще античные историки, а много позже и историк французской Школы Анналов Фернан Бродель. Море — это символ силы, вечности, хаоса; вечный вызов, непредсказуемость и манящая бездна; это источник жизни, в котором возникло все живое, и одновременно источник смерти; символ изобилия и плодородия, источник непознанных тайн, стихия, жаждущая жертвоприношений и способная очистить от скверны. Достаточно упомянуть, что великие матери и великие богини - египетская Изида и Иштар Древнего Вавилона - были "властительницами вод", "звездами моря", "царицами морей".
Какими образами населяли море народы Северного Кавказа? Как пытались обеспечить расположение грозной стихии?
В мифо-религиозных традициях народов Кавказа культ моря, морские боги и морские девы занимают свое, причем заметное место.
Абхазский Хайт и осетинский Донбеттыр, черкесский Кодес и тюркские богини морей — все они создавали особый мир, с которым человек устанавливал свою символическую коммуникацию. Сразу же оговорюсь, что в этом посте речь только о морских богах. Есть еще тема хозяев воды, «Матерей воды» и персонажей типа русалок; она тоже интересна и, возможно, в будущем я об этом напишу.
В черкесском пантеоне известна Хепегуаш - "дева вод морских". Церемония в ее честь "празднуется ежегодно летом, у берега моря, где, после обыкновенных молебственных обрядов, в заключение пляшут в круговую".(Люлье Л. Я. Верования, религиозные обряды и предрассудки у черкес // Записки Кавказского отдела императорского Русского Географического общества. Кн. V. Тифлис, 1862. С. 125.).
Знаменитый черкесский мифический персонажСозерис известен в разных ипостасях, в том числе и как защитник мореплавателей. "Созериса почитают мореплавателем, - писал Люлье, - и прибытия его ожидают морем. Есть еще поверье, что он отправился от берега по волнам моря пешком и точно также, пешком, возвратится".
Самир Хотко в статье «Море в черкесской истории» предполагает, что «именно Созереш (Созерис, Шеузерыщ) являлся главным покровителем черкесских мореходов. Путешественники, в основном останавливавшиеся в приморских районах Черкесии, как правило, обращали внимание именно на культ Созереша». Хотко обращат нвимание на сообщение Тэбу де Мариньи, датированное около 1820 г.: "Сеозерес был большим путешественником, ему были подчинены ветры и воды. Он особенно в почитании у тех, кто проживает на морском побережье». (Мариньи Т. де. Путешествия в Черкесию // АБКИЕА. С. 304).
О том, что Сеозереса почитают с особым почтением те, кто живет недалеко от берега моря; и также пастухи, так как Сеозерес - защитник стад мелкого и крупного рогатого скота …", - писал и Э.Спенсер в своих знаменитых «Путешествиях в Черкесию» в 1830-е гг.
Символом Сеозереса являлся Т-образный крест, установленный в священной роще. (Лонгворт Дж. А. Год среди черкесов / Пер. с англ. В. М. Аталикова. Нальчик: "Эль-Фа", 2002. С. 426). Именно такой формы кресты устанавливались по всему побережью от Анапы до Адлера.
Л. Люлье также отмечает у черкесов культ морского божества Кодес: "Горцы представляют его себе в виде рыбы и приписывают ему силу, удерживающую море в пределах берегов". (Люлье Л. Я. Верования... С. 126).
Советский этнограф Л. И. Лавров, не раз возглавлявший этнографические экспедиции в Причерноморскую Шапсугию, писал, что в середине XX века шапсуги рассказывали ему, что в старину этому богу молились перед рыбной ловлей, надеясь на богатый улов. "В Шапсугии, - пишет Лавров, - существует селение Малое Псеушхо, которое до сих пор среди местных жителей называется КуэдэщэхьыпI, т. е. "место приношений Кодешу". Такое же название носит и небольшая речка, на которой находится это селение".(Лавров Л. И. Доисламские верования адыгейцев и кабардинцев // Л. И. Лавров. Избранные труды по культуре абазин, черкесов, карачаевцев, балкарцев. Нальчик, 2009. С. 208.).
В связи с Кодес М.-К. З. Азаматова, долгое время возглавлявшая Областной краеведческий музей в Майкопе, подчеркивает: "Шапсуги, натухаевцы, убыхи почитали богиню "Хышхогуащэ", олицетворявшую морскую стихию. "Хышхогуащэ" изображали плавающей на рыбоподобном божестве, напоминающим дельфина. Люди прозвали его "Къэдес" и обожествляли, считая, что он покровительствует морям и их обитателям, с которым "Хышхогуащэ" в дружбе по охране "ХышIуцI" - Черного моря и "Азыкъ" - Азовского моря". Почитание божества моря было призвано предотвратить выход воды из морских берегов. М. Азаматова записала песню, сопровождающую ритуальный хоровод-удж:
"О... мардж, Къэдес!
Сохрани Хышхогуащ.
О... мардж, Къэдес!
Береги нас от гнева моря!"
(Азаматова М.-К. З. Этнографические этюды. Майкоп, 1997. С. 52).
Абхазский бог моря Хайт обитает, как считалось, не на поверхности морской воды, а в глубине, на дне моря. Как и древнегреческие водяные божества нереиды, Протей, дельфины, тритоны, Хайт тоже выплывает из самой глубины моря.
Современный этнограф Ян Чеснов, анализируя образ Хайта, пишет: «Со стороны моря исходит всякая опасность. Божество моря Хайт считалось очень опасным, как и морской туман или туча, в которой находится чудовищное божество Аг—ных (Эт—ных). Это чудовище требовало человеческих жертвоприношений — девушек из определенных фамилии.
(... )Море оказалось гибельным для великана в нартском эпосе: великан был вморожен в морской песок и убит нартским героем. даже в современной фразеологии абхазского языка лед выступает символом смерти. О своем умершем абхазы говорят: “Между нами лег лед”.
«Мифологема льда как смерти не исключительно абхазская, - продолжает Чеснов, - еще Зороастр грозил грешникам наказанием не вечным огнем, а вечным льдом. У современных абхазов с морем связаны отрицательные ассоциации. Они вспоминают о том, что море поглотило множество жизней в махаджирский период. Даже у молодых людей мы встречаем нелюбовь к купанию в море».
В карачаевско-балкарском пантеоне одна из интересных фигур Тенгизле тейриси Сюймасан (Бог Морей Сюймасан) или Суу Джелимаууз. Изучая роль верховного бога тюрков Тенгри в формировании этнического сознания карачаево-балкарского народа, И. Маремшаова предположила, что небо в древних представлениях карачаевцев и балкарцев отождествлялось с морем и понималось как море.
В верованиях тюркоязычных народов, кроме верховного бога Тенгри, видное место занимает богиня Умай. Она упоминается еще в текстах VII-VIII вв. Умай, Умай Эне (мать Умай-карги) в мифологии древних тюрков олицетворяет женское, земное начало и плодородие. Умай охраняет младенцев. Умай не "покидает ребенка после того, как он вырастает и охраняет человека в течение всей его жизни". "Родимые пятна на теле ребенка они считают пометками Умай, и такие дети считаются наиболее счастливыми".
У кумыков Кавказа представление об Умай как о женском божестве к настоящему времени, в отличие от Тенгри, сохранилось смутно. И эти представления у кумыков связаны лишь с водной стихией - с морем: Умай-денгиз, Умай-булакъ и т. д. Так, в местности Къызыл-чубукъ тала (поляна красных прутьев), расположенной между селениями Кяхулай и Тарки, до сих пор сохраняется небольшой родник, Умай-булакъ. Этнографы в советский период записали рассказы информаторов о том, что этот родник, его происхождение связан с образом Умай. Словосочетание Умай-денгиз (море Умай) иногда встречалось в старинных кумыкских народных песнях.
У лакцев «княжна на озере» могла напасть на молодых людей и унести их к себе в воду, а «морская Мисиду» любила щекотать купающихся мужчин и таким образом доводить их до смерти, что сближает ее образ с русалками у русских; богиня воды «женщина моря Марем» у харбукцев.
В осетинской мифо-поэтической системе нартские герои и герои сказок часто оказываются связанными с морем. Осетинские нарты тесно связаны с водой. Уырызмаг, Хамыц, Сатана немало времени проводят в подводном царстве. Здесь воспитывались Батрадз и безымянный сын Урызмага, свою родословную от Донбеттыра, хозяина водной стихии, ведут Батрадз по матери, а Сырдон – по отцу, на водяной нимфе Быценон женат и Хамыц.
В начале ХХ в. была записана легенда о том, как в давние времена живущие в горах дигорцы должны были переплыть море для того, чтобы убрать за морем на принадлежащих им полях урожай. Но поднялась буря, которая застала дигорцев в море, корабли потерпели крушение и весь народ должен был погибнуть. В это время все святые, возвращаясь от Бога, пролетали над этим местом. Тонущие, увидев святых, обратились к ним с молитвой о спасении. При этом один старец воззвал к святителю Николаю, обещая в случае избавления, "принести ему в жертву всех белых баранов, которых у дигорцев так много, как цыплят, и всех белых быков, которых у них столько, сколько белых баранов". И хотя святые уже пролетели над утопающими, св. Николай, услышав молитву, вернулся и перенес их за море. Предание гласит, что "за этот подвиг Бог сделал св. Николая старшим над всеми святыми и назначил покровителем дигорцев".
Самый масштабный персонаж осетинской мифологии, связанный с водной стихией - Донбеттыр. Он представляется существом мужского пола с цепью в руках, которой он топит тех, кто купается поздно. У Донбеттыра много дочерей (соответствующих русским русалкам), живущих в речках и озёрах, они распоряжаются питьевой водой. С Донбеттыром связано совершение одного из основных свадебных обрядов осетин - донмаконд - отправление молодой за водой. Донбеттыр почитается рыбаками. Донбеттыр дружит с нартами, самые именитые из них гостят у него. Нартам он подарил водяные мельницы.
О популярности Донбеттыра в Осетии можно судить и по этнографическим данным, записанным еще в СССР. «Культ Донбеттыра, считавшегося покровителем рыб, отмечался ежегодным осенним праздником в Северной Осетии (кёфты кувд), в том числе в самых высокогорных селах, стоящих часто вдали не только от рек, но и от родников… Задалеск Дигорского ущелья и селение Згид Алагирского ущелья… Здесь, как и в других селениях, сохранивших культ этого божества, устраивали в честь него пир, в котором участвовали одни мужчины. На пир приносили от каждого дома рыбу, чаще всего осетрину (кёф), ячменные лепешки, араку или пиво… Старейший произносил молитву во имя Донбеттыра, прося его не оставлять никого без воды, оберегать от водной стихии, а также пожелать их рыбакам большого улова», - писал известный специалист по осетинской этнографии Б. Калоев.
