"И к Аллаху возвращение".. Немного о похоронной антропологии в Майкопе
Не так давно на Бирам (Ураза-Байрам) ездили с сестрой на мусульманское кладбище Майкопа.
Хотя указатель при повороте в гору гласит "Национальное кладбище", на самом деле это кладбище - мусульманское. Наверное, кто-то посчитал, что конфессиональный маркер неуместен в городе, что это нарушает конституционную светскость, а мне кажется - зря. Потому что Майкоп всегда был городом, где с самого его основания жили мирно люди разных конфессий. С середины 19 века в Майкопе можно уже говорить о формировании джамаата, в начале ХХ века здесь была мечеть, от которой сегодня остался михраб, словно влитый в стену современного Дома офицеров.
В Майкопе до революции 1917 г. работал Горский словесный суд, в котором должность кади занимал известный ученый, просветитель Джанхот Хатков. Горские словесные суды были созданы практически сразу после окончания Кавказской войны и были призваны мягко интегрировать горцев в имперское правовое пространство, в них по некоторым категориям дел – семейно-бытовым, имущественным, хулиганству, мелким кражам, конокрадству – сохранялось судопроизводство по адатам и шариату. Позже эту традицию унаследовала Советская власть – короткий срок, в 1922-1923гг., кади Магомет Совмиз работал в советском суде в Адыгее.
У мусульманского кладбища в Майкопе - особая история. До 1990-х гг. мусульманского кладбища в Майкопе не было, и люди везли хоронить своих ушедших близких в аулы. Со временем это стало проблемой: и хотя люди не теряли привязанность к аулам и не стали оторванными от родовых гнезд, все больше аульчан становилось горожанами, и вполне естественно, что усложнение городской жизни предполагает и развитие инфраструктуры, частью которой являются новые кладбища.
В начале 1990-х на волне перестроечных надежд и романтических иллюзий в Майкопе появился "Комитет 40". Интеллигенция. Ученые. Учителя. Крепкие хозяйственники. Люди искусства. Они ставили острые вопросы - от этнического паритета в местном парламенте до преподавания адыгского языка в школах, от возвращения археологических ценностей, хранящихся в федеральных музеях, в музеи местные ( в то время как раз нашли знаменитый Уляпский ритон) и до образования в городе мусульманского кладбища.
"Комитет 40" реально выгрыз в Облисполкоме эту возможность. Через письма, обращения, долгие беседы и убеждения. В ответ кто-то демагогически ссылался на то, что "советские люди едины и на этом свете, и на том, и поэтому не нужно никакого мусульманского кладбища", а кто-то, понимая деликатность темы, предпочитал отмолчаться.
Так или иначе, в начале 1990-х кладбище появилось и, увы, безмолвно-благородное, разрастается с неимоверной быстротой.
В начале 1990-х гг. Духовное управление мусульман Адыгеи и Краснодарского края пыталось контролировать и упорядочить установку надгробных памятников, в местной прессе много писали о том, что недопустимо устанавливать оградки и выделять большие участки под будущие семейные захоронения. Тогда даже массово, не ставя людей в известность, неведомые активисты снимали оградки там, где они уже были установлены. Так получилось и с нашим участком, где тогда были похоронены мои дедушка и бабушка. Мы восприняли это как оскорбление памяти и кощунство и оградку восстановили. Сегодня этот вопрос уже решен: оградки не трогают там, где они есть, а с середины 1990-х гг. уже не устанавливают вообще.
С появлением в Майкопе Соборной мечети в 1992г. некоторые нюансы похоронного ритуала стало возможным уточнить здесь.
При сохранении мусульманской традиции захоронения на мусульманском кладбище в Майкопе существует масса вариаций памятников. Такова открытость черкесской культуры. Эпитафии на русском языке и аяты на арабском из Корана. Выгравированные портреты на надгробных памятниках и древние черкесские тамги. Деревья, посаженные у могилы ( у черкесов в древности была такая традиция) и цветы (а вот такой традиции не было). Теперь появляются уже и добротные кованые витиеватые скамейки.
Есть несколько выделяющихся памятников совсем молодым людям – портреты в полный рост, они доминируют над остальными и бросаются в глаза. Но обычно среднестатистический памятник лаконичен и строг, а на нем фамилия – имя- отчество на русском или адыгейском языке, даты жизни. Иногда мне кажется, что нужны какие-то рекомендации от ДУМ РА И КК, чтобы кладбище не превратилось в ярмарку тщеславия, а иногда – что не стоит вторгаться в сферу личного, где у каждого свое горе и каждый сам решит, как его пережить..
Сегодня памятники все больше стандартизируется, на надгробиях сочетается несочетаемое – все больше портретов и одновременно мусульманских символов ( полумесяц или изображение мечети). Есть совсем оригинальные, в которых детали указывают на профессию, а есть похожие на мечеть. Когда-то на памятнике женщине выбивали изображение ножниц, а на памятнике мужчине – кинжал. Сегодня эта традиция ушла…
В похоронной антропологии на Кавказе не принято перекладывать заботы о похоронах, кроме ритуального омовения и чтения молитвы, в руки «профессионалов» и агентов, как это делается в больших городах и превращает похороны в конвейерный поток, лишенный души и скорби. Все заботы ложатся на род, семью, и это еще раз подтверждает силу рода и его поддержку.
На кладбище есть свой штат – пожилые люди, к которым можно обратиться по мелочам, что-то покосить, особенно бурную траву после дождей, вырубить засохшее дерево и т.д. Обычно к их услугам обращаются те, кто не может по каким-то причинам сделать это сам – или возраст, или живет в другом городе.
Самый колоритный персонаж - сторож Азамат, он расскажет много интересного. Хотя язык не поворачивается назвать его сторожем. Он просто здесь главный – похож одновременно и мегаполисного хипстера, и на всадника, какие, наверное, ездили по Черкесии 19 века. Однажды мы разговорились, и он подробно объяснил, почему не боится своей профессии и что только к вечеру стоит бояться кладбищенских джиннов.
По главной аллее кладбища всегда грустно идти, здесь щемит сердце, потому что многих, кто здесь покоится, ты знаешь - такова специфика маленького города.
У черкесов не принято часто ходить на кладбища, наверное, в этом есть какой-то смысл. Раньше в аулах вообще могилы были заросшие и неухоженные, а теперь традиция ухода за кладбищами изменяется под влиянием городской культуры. Часто на религиозные праздники я вижу, что на кладбище приходят вместе с детьми, чаще с подростками, и это правильно – таким образом ребенок не ограждается, а вовлекается, переживает историю семьи со всеми ее трагедиями и потерями, становится частью цепочки, через которую сохраняется память рода.
Уходя с кладбища, не следует оглядываться, учили нас бабушки, а выйдя за ограду, сразу умыться, особенно тщательно промыть глаза и руки.
