Ингуш. Генерал. Президент. Герой.
Я редко печатаю в своем блоге статьи написанные не мной. Эту статью написал мой хороший знакомый, друг и брат М.А. Аушев, предварительно попросив меня, разместить ее в моем блоге на сайте «Кавказский узел».
Истинному патриоту ингушского народа, Человеку Чести, настоящему Мужчине Руслану Султановичу Аушеву исполнилось 60 лет. Если подходить с формальной точки зрения, то это официальный пенсионный возраст. Но представить его отдыхающим на пенсии сложно, если вообще возможно.
Те, кто давно его не видел, встретившись с ним, видят сильно изменившегося и повзрослевшего мужчину, остепененного прожитыми годами, и менее экспансивного, чем он был в прежние годы.
Но это все равно тот же Руслан Аушев – легенда военной и политической жизни СССР и России второй половины 80-х, всех 90-х и начала 2000-х годов.
Его несколько раз пытались списать с политических счетов, убрать с политической арены, пророчили политическую смерть, безвестность и тому подобное. Но он по-прежнему остается на политическом Олимпе, пусть и не обладая официальным статусом.
Он всегда выделялся и среди Героев, и среди Генералов, и среди Президентов. Были и посильнее рангом, заслугами, положением в таких статусах, но он все равно выделялся. Своим характером, неординарным поведением, принципиальностью. Да и внешностью: высокий, стройный, усатый и с «искрой» в глазах.
Одному Богу и ему самому известно, чего ему стоили эта неординарность в поступках, эта слава, к которой он никогда не стремился, это высшее почетное звание Героя, эти успехи на политической арене.
Известность и слава к нему пришли в начале 80-х годов, когда после третьего представления он был удостоен звания Героя Советского Союза. Слава его зашкаливала тогда не только в родной Ингушетии, но и во всем Союзе. А он оставался скромным и даже застенчивым от такой известности и всеобщего внимания. Он стал, поистине, народным любимцем. Для старших он оставался младшим, для отца и матери - сыном, для близких родственников - родным, для ровесников – равным.
Несмотря на блестящую перспективу, он не остался в Союзе после военной академии, а вернулся к своим боевым товарищам на прежнее место службы. И только когда исчерпал все, ушел из Афганистана, но остался в действующей армии, взяв командование мотострелковым полком в самом дальнем уголке страны – на Дальнем Востоке.
Там Руслан Аушев проявил талант организатора и военачальника и вывел прежде отсталое воинское подразделение в передовое, как практиковалось в то время. Когда в стране выборы больше шли по национальному признаку и часто мандаты получали те, кто мог побольше наобещать, он прошел в народные депутаты СССР на Дальнем Востоке без этих составляющих.
Будучи депутатом высшего органа законодательной власти разваливающейся страны, он просто исполнял свои обязанности парламентария, не лез на трибуны, не выделялся демагогическими заявлениями о приверженности к демократии. Впоследствии представители ингушского национального движения упрекали его в том, что он не выступал с трибун съездов и сессий Верховного Совета СССР с нереальными требованиями незамедлительно решить насущные проблемы. Они не могли взять в расчет, что он считал просто нереальным таким образом добиться желаемого результата. Хотя он и оказался прав, но ему по-прежнему вменяют это в вину. И никто не берет в расчет, что именно их наивность в политике и привела народ к трагедии, а не к возможности самостоятельного развития в желанных и законных пределах.
А потом его бросили на историческую родину «расхлебывать кашу», заваренную ими под мирные обещания псевдодемократов федерального и союзного уровня.
Судьба его всегда бросала туда, где горячо и опасно. Если по разным причинам приходилось уходить из «горячей точки», то он или сам возвращался туда снова, или его звали, чтобы снять напряжение большого масштаба.
Когда в 1986 году он в Афганистане был тяжело ранен, статью о нем в «Комсомолке» назвали «Он вернется!». И он возвращался.
Так, в самом конце 1992 года он вернулся на свою историческую Родину, чтобы остановить войну этнического характера, развязанную руководством Северной Осетии против ингушей, проживающих в Пригородном районе и г. Владикавказе. Его просто позвали и власть, и ингушское общество, будучи уверенными, что только он может справиться с этой бедой и сохранить невинный народ. И ему пришлось разводить неравнозначные по силе и вине две стороны и сохранить часть одного народа от уничтожения частью другого народа.
Федеральный центр преследовал в этом конфликте свою цель – спровоцировать Грозный на защиту ингушей, проживающих в Северной Осетии, и под видом «спасения» ингушей добраться до Чечни и свергнуть созданный с его же подачи режим. Но Грозный не поддался на провокации, и армейским частям пришлось отойти от административных границ с Чечней.
В ноябре 1992 года генерала и Героя Советского Союза Руслана Аушева назначают Главой Временной администрации Ингушетии, у которой не было ни органов государственной власти, ни границ, ни ресурса строить формально созданную за пять месяцев до этого номинальную Ингушскую Республику.
Аушев в эти дни был занят прекращением бойни и спасением ингушей из Пригородного района и Владикавказа от уничтожения. Одновременно он начал создавать органы государственной власти в Ингушетии. Но увидев, что федеральные вооруженные силы не собираются успокаиваться и без согласования с ним начали проводить военные операции в с. Пседах Ингушской Республики, где проживает в основном чеченское население, Руслан Аушев, в знак протеста, подал в отставку. Он заявил, что вернется только после того, как получит мандат доверия от народа, т. е. если будет избран жителями республики в ходе всенародных выборов. Это был мудрый шаг. Временщики, как федеральные, так и региональные, ничего не решали. Первые ничего не хотели делать, а вторые не могли.
Русланом Аушевым было принято единственно правильное решение. Вскоре народ сам попросил его возглавить республику. Был поистине всенародный порыв и прорыв энергии, было желание созидать, создавать республику, строить мирную жизнь, был запредельный энтузиазм, патриотизм зашкаливал у большинства населения, и никто, кроме Руслана Аушева на тот момент организовать народ на это не мог. Одни лидеры уже скомпрометировали себя, другие были мало известны народу, третьи решили дожидаться более спокойных и благополучных времен.
27 февраля 1993 года Руслан Аушев, получив почти стопроцентную поддержку избирателей, был избран Президентом Республики Ингушетия. Особо агитировать и не пришлось - альтернативы не было совершенно по естественной причине: на тот момент ее просто не могло быть. Авторитет Руслана Аушева был незыблем и недосягаем.
И Руслан Аушев с предельным напряжением сил начал строить молодую республику. Это потом, после его ухода, в тепличных, по сравнению с периодом Руслана Аушева, условиях, можно было строить республику и купаться в лучах организованной славы. А тогда самой большой проблемой были десятки тысяч беженцев из Пригородного района и г. Владикавказа, которых не только нужно было обустроить в Ингушетии, но и сделать все возможное для удовлетворения их требования вернуть их в места своего прежнего постоянного проживания. Нужно было проявлять где-то гибкость, где-то принципиальность, а где-то и твердость характера. И одновременно строить республику практически на пустом месте, с чистого листа.
Не зная кадрового потенциала, не имея достаточно людей хоть с каким-то опытом работы в органах государственной власти, Руслан Аушев начал трудную, напряженную, сложную работу. Приходилось ломать и резать по–живому, строить на пустом месте и достраивать, налаживать нужные связи и давать знать российской и мировой общественности, что есть такая республика, как Ингушетия, и есть такой народ, как ингуши! И что этот народ хочет быть равным среди равных и иметь равные со всеми права и возможности. И он доказывал это ежедневно и ежечасно.
Руслан Аушев шел к цели через ошибки и просчеты - свои и своих соратников – иногда методом «тыка», проб и ошибок. Новая жизнь в то время строилась не только в Ингушетии, но и в России в целом. Совсем недавно распалась мощная держава – Советский Союз, а лидеры новой России в основном занимались «своим обустройством и дележкой огромного пирога». И никому в это время не было дела до маленькой Ингушетии. Их в Москве больше волновала беспокойная и неуправляемая Чечня, которую нужно было утихомирить и подчинить, а избрали для этого все тот же испытанный путь – силовой. Руслан Аушев, как опытный офицер, воевавший в Афганистане, считал, что этот путь губительный и что он не приведет к желаемому результату, так как знал, что народ нельзя победить.
Все лидеры Северного Кавказа, кроме Руслана Аушева и лидера Дагестана Магомед-Али Магомедова, подписались в ноябре 1994 г. под ангажированным обращением к Президенту России с просьбой навести в Чечне конституционный порядок.
И «порядок» стали наводить. Но все вышло не так, как предполагали и обещали разного рода деятели и генералы, имевшие гораздо больший опыт в политической и военной жизни России, а получилось так, как говорил имеющий достаточный военный опыт молодой генерал. Обещанная «молниеносная» война обернулась многолетней военной операцией с тысячами жертв с обеих сторон.
В то время Аушев, по сути, один противостоял федеральному центру в его демагогическом стремлении сплеча разрубить этот гордиев узел. Только когда война затянулась, как и предрекал Руслан Аушев, многие присоединились к его протесту. Но запушенная машина, к сожалению, уже не могла остановиться….
Однако федеральная власть не могла простить Аушеву ни этого протеста, ни внимания, которое он уделял братскому чеченскому народу в его стремлении добиться мира. Аушев не видел другого пути к миру, кроме переговоров, а военная «элита» видела путь к миру только через капитуляцию после массовых разрушений и десятков тысяч жертв как с обеих воюющих сторон, так и среди мирного населения Чечни.
Когда все другие соседние республики после рекомендации руководства военной группировки отказались принять чеченских беженцев и закрыли свои границы, Аушев вопреки всему дал команду открыть границы Ингушетии, и во второй раз принял сотни тысяч беженцев из Чечни и обустроил их на территории республики, чем фактически спас тысячи ни в чем не повинных мирных граждан «мятежной» республики от уничтожения.
В самой республике многие не соглашались с ним в этом, но Аушев не мог поступиться принципами мира и добрососедства и выбрал свой путь. Мы не знаем, верил ли он, что этот его подвиг найдет понимание и будет оценен хотя бы теми, кого он спасал, жертвуя собственной репутацией. Скорее всего, он не думал об этом. Просто поступал как мог и как он считал нужным. По чести, по совести, по-государственному.
Когда Москва делала вид, что хочет мира на чеченской земле и подменяла его имитацией переговоров и время от времени выбрасывала чиновничьи десанты на Северный Кавказ, а Ингушетия была географическим и политическим посредником в них, Руслан Аушев настаивал на том, что только мир и переговоры с лидерами чеченских «сепаратистов» могут остановить войну и уничтожение народа. Это не могло устроить партию войны, и они потихоньку стали создавать ему имидж пособника сепаратистов и лидеров бандформирований. На этой почве начались все проблемы Аушева во взаимоотношениях с федеральным центром и, в конечном счете, Руслан Аушев через несколько лет вынужден был досрочно уйти в отставку.
Новая Россия, насильно оторванная от прежде мощного Советского Союза, жила в условиях политического, правового и экономического кризиса. В большинстве регионов люди жили впроголодь, месяцами и годами не выплачивались зарплата, пенсии и пособии. Никто не собирался давать новой республике финансовую поддержку. Но Руслан Аушев вместе со своими сторонниками нашел выход – добился открытия Зоны экономического благоприятствования, иначе называемой оффшорной зоной. При всех потом возникших в связи с ее функционированием проблемах, ЗЭБ оказалась «спасительным экономическим кругом» для молодой Ингушетии - практически все построенные в те годы объекты социально-экономического и административного характера были возведены на средства оффшорной зоны.
Когда лидеры ингушского национального движения все еще жили нереальной идеей сделать Владикавказ, а точнее, ее правобережную часть столицей Ингушетии, Руслан Аушев решился на неординарный и непопулярный шаг – построить свою столицу. Аушев не пошел на поводу у тех, кто мыслил популистскими категориями о Владикавказе, как столице Ингушетии. Он понимал и дал понять, что «добровольно» переданный задолго до депортации 1944 года Северной Осетии законодательным образом Владикавказ никто не вернет.
Даже сторонники Аушева из его же команды с трудом верили в осуществление такого грандиозного замысла, но он начал строить столицу - с нуля и в чистом поле. Всероссийский политический клоун В. Жириновский тоже пробовал подвергнуть сомнению идею Р. С. Аушева, но столица была построена и названа Магасом, тем самым доказав и историчность проживания ингушского народа на данной территории.
Сегодня Магас, заложенный Русланом Аушевым, является полноценным городом, полноценной столицей Республики Ингушетия. Пусть и небольшая по объемам и все еще строящаяся, но столица со своим лицом, со своей историей, со всеми необходимыми для этого атрибутами.
Другое дело – Пригородный район, отторжение которого не было законодательно оформлено. Возвращения его нужно и можно добиваться исключительно политическими методами, как предусмотрено Конституцией Ингушетии. Но и он не может быть возвращен, если там не будут жить ингуши. Для этого и нужно ингушам возвращаться в места своего прежнего исторического проживания. Руслан Аушев вернул тысячи и тысячи ингушей в Пригородный район и г. Владикавказ. Возвращал, преодолевая сопротивление руководства Северной Осетии, равнодушие (в лучшем случае) федеральной власти, неверие и равнодушие своих соратников, опаску и нереальные требования самих возвращаемых. И те, кто живет сегодня там, почти все возвращены именно при Руслане Аушеве и его стараниями.
После его ухода с поста президента возвращение вынужденных переселенцев в Пригородный район и г. Владикавказ прекратилось и утонуло в демагогических разговорах об укреплении мира и добрососедства между двумя республиками и рапортах в Москву о перевернутой странице конфликта.
Начиная с 1990 года Руслан Аушев бессменно является председателем Комитета по делам воинов-интернационалистов сперва Советского Союза, потом стран СНГ. Менялись лидеры стран, ситуация в государствах, законодательство в отношении боевых товарищей, а он около четверти века остается председателем этого Комитета.
После ухода в отставку, новая власть Ингушетии старалась опорочить его имя, вешало на него «всех собак». Его имя и фото убирали из школьных учебников, потратив на это большие деньги, заставляли убирать портреты из кабинетов, запрещали упоминать его имя в печати и на телевидении, но многие люди, те, кто не зависел от власти, продолжали держать его портреты и фотографии дома и на работе, на автомашинах и так далее. Он же словом даже не вмешивался в дела созданной им с нуля республики, не осуждал, не обсуждал, не сопротивлялся, ничего не доказывал. Сменившая его власть боялась его авторитета и заслуг, и оттого еще больше злилась, явно перебарщивала в осуждении его политики, чем только сама себя и унижала.
Конечно, и он ошибался. Иногда сам чувствовал свои ошибки и старался их исправить, иногда не видел своих ошибок и упорствовал в них, иногда видел свои ошибки постфактум, когда ушел из власти.
Многие из тех, кого он вывел в люди и приютил во власти под общее осуждение народа, с первого раза предали его и подключились к хору клеветников: кто-то это сделал по своей воле, исходя из своих нравов, кто-то быстро сдался на милость новой власти, чтобы сохраниться в прибыльном кресле, кто-то сам напросился на клевету. Он опять никого не осуждал, никого не трогал, никому не отвечал.
Приезжал домой, чтобы увидеться с родителями или по ритуальным поводам, играл в любимый футбол с давними компаньонами по любимой игре и улетал обратно в Москву. Некоторые из приходивших к нему в родительский дом друзей пытались разговорить его на тему новой политики, нового сменившего его руководства республики, а он отмалчивался.
Дотошные корреспонденты старались разговорить его, чтобы он высказался и в отношении федеральной власти и ее политики, и в отношении республики. Он же упорно молчал. И только после бесланских событий Руслан позволил себе высказать свою точку зрения. И как всегда, эта точка была верной и точной по теме, но неугодной власти.
Его выезд в Северную Осетию, чтобы спасти заложников из школы г. Беслана, был не первым для него подобного рода поступком. С таким же спокойствием и бесстрашием он вошел в здание Верховного Совета России в 1993 году во время противостояния Президента и Парламента России. Так же мужественно он вел себя на переговорах во время захвата театра «На Дубровке».
Спокойно, по крайней мере внешне, вошел в бесланскую школу и вывел оттуда около трех десятков заложников – женщин и детей. Передал родным спасенных, власти – кассету и записку, и улетел в Москву. И тогда не стал отвечать на попытки оскорбить его со стороны тех, кого звали боевики на переговоры, но одни из них не смогли зайти, так как им «запретила» Москва, других та же столица не смогла найти в течение трех трагических дней.
Только один раз Руслан Аушев появился в Ингушетии на публике, когда праздновался юбилей первого выпуска его любимого детища – Горского кадетского корпуса.
Ни на 20-летие республики, ни на съезды не приезжал, ни на других крупных мероприятиях его не видели в Ингушетии. Уверен, у него есть тому веские объяснения. Вместе с тем, он часто и много ездил по разным странам СНГ и дальнего зарубежья - то в качестве председателя Комитета по делам воинов-интернационалистов, то в качестве друга и гостя, то в другом качестве. Его помнили и чтили, помнят и чтят, в первую очередь, в родной Ингушетии. Помнят и чтят повсюду, где он успел проявить себя или хотя бы побывать.
Когда его однажды представили бывшим президентом Ингушетии, он бросил реплику: бывших президентов не бывает! Тогда его стали называть Первым Президентом Ингушетии. Может, он не хотел быть в Ингушетии бывшим, потому и не приезжал в Ингушетию.
Не будем гадать, какие отношения складываются между ними сегодня, но в то время он с надеждой встретил приход к руководству республикой другого боевого генерала и Героя Юнус-Бека Евкурова, поддерживал его словом и делом, переживал, когда у него были проблемы. Но все было в дозированных пределах, ненавязчиво.
В 2013 году Руслан Аушев вновь показался в Ингушетии, на съезде народа Ингушетии. Решался вопрос, какой вариант выборов руководителя республики избрать - через парламент или прямым всенародным голосованием. Некоторые называют его участие в этом мероприятии ошибочным, но Руслан не оставался бы самим собой, если поступил иначе - не мог же он оставить без внимания около 60 тысяч подписей своих сограждан, выражавших ему поддержку в случае проведения в республике прямых выборов главы. Именно уважение к этим людям и заставило его принять решение приехать. Он приехал, выступил, высказал свое мнение (отличное от официального, как всегда правильное, но опять же неугодное власти) и улетел в Москву, чтобы вновь уйти от публичности в Ингушетии.
Руслан Аушев может уезжать из республики и приезжать, появляться на публике или нет, но он остается и останется в памяти народа как Ингуш, Герой, Генерал и Первый Президент Ингушетии. Руслан Султанович Аушев всегда будет оставаться гордостью ингушского народа. Сделанное им не подлежит тлению и забвению!
С Днем рождения тебя Руслан!
Да прибудет с тобой всегда милось и благодать ВСЕМОГУЩЕГО АЛЛАХА!
М.А. Аушев
